нередко доводит его до беды.

Габриэла улыбнулась. Казалось, у нее камень с души свалился, когда она услышала столь лестные отзывы об Ивэне, хотя, возможно, Джеральд судил пристрастно, ведь Ивэн был его пасынком.

— Как же нам быть?

— Может быть, стоит связаться с твоим отцом.

— Ой, давайте лучше сделаем ему сюрприз. Он ведь шесть лет меня не видел и думает, что я в Виргинии… А то еще волноваться начнет.

— И все же лучше бы ему сказать.

— Не надо. Пожалуйста. Если вы позволите мне остаться у вас до его приезда, я предпочла бы ничего ему не сообщать.

— Ну хорошо, — сдался Джеральд.

— Ну а с письмом-то что делать?

— Оставишь его мне?

— Мне кажется, нужно обратиться в полицию.

— Я не хотел бы вмешивать в это полицию. Ради Евы.

— А какое отношение к этому имеет Ева?

— Самое прямое, — сказал Джеральд. — Объясню как-нибудь в другой раз. После первого письма она так переволновалась, что заболела. Сейчас ей гораздо лучше, и я надеюсь, что благодаря твоему неожиданному появлению она забудет про него. И нам, думаю, тоже следует поступить так же. Теперь это не твоя забота. Отдыхай, наслаждайся покоем. Гуляй в саду. Найди Лору, подружись с ней.

После ухода Габриэлы Джеральд перечитал письмо, потом убрал его в конверт и сунул в нагрудный карман своего старого твидового пиджака. Потом встал, покинул кабинет и вернулся на кухню, где Ева, в фартуке, резала овощи на суп.

— Дорогой.

Он поцеловал ее.

— Я отъеду на полчасика.

— В город? Мне нужно купить кое-что из продуктов.

— Нет, по делам. Ненадолго. За продуктами съезжу позже, если хочешь.

— Ты чудо. Я напишу список.

Он открыл заднюю дверь.

— Джеральд, — окликнула мужа Ева. Он обернулся. Она улыбнулась — своей прежней улыбкой. Сказала: — Она просто лапочка, правда? Габриэла.

— Милая девочка, — согласился Джеральд и вышел во двор.

Выехав из ворот, он повернул налево и покатил вверх по холму по дороге, пролегавшей через вересковую пустошь. Через пару миль он подъехал к развилке с указателем. Одна стрелка показывала в направлении Ланьона, вторая — Карнеллоу. Он свернул на дорогу, ведущую в Карнеллоу.

Некогда это было удаленный шахтерский поселок. Два ряда домиков с глухими фасадами, развалившееся машинное здание оловянного рудника, вентиляционная труба, унылая часовня. Здесь на вершине холма посреди пустоши всегда, даже в самый тихий день, было ветрено, и едва он вышел из машины, ветер засвистел у него в ушах. Все вокруг него, вся пустошь, тут и там поросшая изумрудно- зеленой высокой болотной травой, казалось, волнами перекатывается на ветру.

Из старой часовни доносились визг циркулярной пилы и стук деревянных молотков, — видимо, работа там шла полным ходом. Прежний вход был расширен до размера ворот гаража. Тяжелые раздвижные двери были открыты, и в проеме просматривалось внутреннее помещение цеха. Над входом висела недавно приколоченная новая вывеска «Эшби и Томас».

На улице под самодельным навесом сушились сложенные штабелями бревна. Рядом стояли два фургона и автомобиль Ивэна. Словно завитки, летала стружка. Чувствовался аромат свежераспиленной древесины. Из мастерской вышел молодой парень со стулом, который он понес к фургону.

— Доброе утро, — поздоровался Джеральд.

— Привет.

— Ивэн там?

— Да, где-то здесь.

— Позови его, пожалуйста. Скажи, это адмирал Хаверсток.

Властная манера Джеральда и его высокое звание, вероятно, произвели впечатление на парня, ибо он поставил стул и исчез в мастерской, но через минуту снова появился. Рядом с ним шел Ивэн в простой рубашке и рабочем комбинезоне.

— Джеральд.

— Извини за беспокойство. Я ненадолго. Пойдем посидим в машине.

Он поведал Ивэну печальную историю и показал ему второе письмо. Ивэн стал читать его. Джеральд заметил, что при этом он стиснул в кулак лежащую на коленях руку, да так сильно, что побелели костяшки пальцев. Отреагировал он так же, как и Джеральд. Произнес:

— Боже мой.

— Дело дрянь, — сказал Джеральд. — Но теперь я, по крайней мере, знаю, что это чистейшая ложь.

— Рад это слышать, — сухо отозвался Ивэн. — Какая гадость. Говоришь, Габриэла прочитала письмо в Лондоне и привезла его с собой?! Она, наверно, решила, что я гнусный тип.

— Она знает, что в письме нет ни слова правды. Я сам ей это сказал, и у меня создалось впечатление, что она охотно мне поверила.

— Ты же не думаешь, что это Мэй?

Джеральд пожал плечами.

— Отправлено из Труро в среду. Тот же формат.

— Джеральд, я не верю, что это Мэй.

— А кто, старина?

— Ты не думаешь?.. Эта мысль пришла мне в голову, когда я увидел первое письмо, просто я ничего не сказал тогда. Ты не думаешь, что это, возможно, творчество Друзиллы?

— Друзиллы?

— Да, Друзиллы.

— А зачем ей это? Зачем бы она стала сочинять лживые анонимные письма?

— Не знаю. Разве что… — Ивэн несколько смутился. — В общем, после того как я помог ей, нашел жилье, она как-то вечером пришла ко мне и в недвусмысленных выражениях дала понять, что крайне мне признательна и готова любым путем отплатить за оказанную услугу. Но это не имело никакого отношения к любви. Просто деловое предложение.

— И ты принял ее предложение?

— Конечно нет. Я ее поблагодарил, сказал, что она ничего мне не должна, и отправил домой. Она не обиделась. — Он подумал немного и добавил: — Вроде бы.

— Друзилла способна написать что-то подобное?

— Она — странная женщина. Не могу сказать. Я ее не знаю. Никто из нас ее не знает. Мы ничего не знаем ни о ее прошлом, ни о ее интересах. Женщина-загадка.

— Согласен. Но зачем ей обижать Сильвию?

— Понятия не имею. Мне кажется, Сильвия ей не очень симпатична, но ведь это не повод посылать бедной женщине анонимные письма. К тому же Друзилла не является ярой сторонницей трезвого образа жизни. Сама порой не прочь выпить.

Джеральд поразмыслил над его словами.

— Ивэн, то письмо было отправлено из Труро в среду. Друзилла дальше деревни никуда не выбирается. С ребенком в коляске далеко не уедешь. В Труро она не была.

— Она могла попросить Мэй отправить письмо. Они по-своему неплохо ладят. Мэй иногда привозит ей что-нибудь из Труро для Джошуа. То, что Друзилла не может купить в деревне. Так что она вполне могла бы по ее просьбе отправить и письмо.

Казалось, все абсолютно логично. И невероятно, ужасно. Джеральд жалел, что он, как Ева, не может