— Звони Поттерсфилд, — решил Джек. — Пусть едет к Фаррел и установит за ней наблюдение, пока не получит ордер на арест.

На арене зазвучало соло на кларнете. Боковым зрением Найт увидел, что фигура в центре распрямилась. Человек был одет в зеленое и держал лук, за спиной висел колчан со стрелами. Робин Гуд, что ли?

— Если только Фаррел не на стадионе, — сказал Найт с тревогой.

— У охраны зафиксированы имена по каждому билету, — сказал Джек, направившись к выходу. Найт последовал за ним.

Трибуны восторженно взревели — началось шоу британского продюсера Денни Бойла. Богатую историю Лондона рассказывали языком музыки и танца. В длинном коридоре слышался грохот барабанов и приглушенная музыка. Элайн Поттерсфилд сняла трубку на третьем звонке, и Найт сообщил ей о совпадении ДНК Селены Фаррел и волоска с конверта письма Кроноса.

Рядом с ним Джек объяснял то же самое начальнику безопасности Олимпийского парка.

— Откуда у тебя ДНК Фаррел? — насторожилась Поттерсфилд.

— Долго рассказывать, — ответил Найт. — На стадионе уже ищут ее. Не хочешь съездить к ней домой?

Они с Джеком закончили разговоры одновременно. Найт посмотрел на четверых вооруженных оперативников «Прайвит», охранявших вход в представительский «люкс» ЛОКОГ.

Словно прочитав его мысли, Джек сказал:

— Сюда никто не войдет.

Найт вспомнил Гилдера и Масколо.

— Вряд ли его единственная цель — члены ЛОКОГ. Взять хоть Гилдера.

Джек кивнул:

— Будем думать.

Они вышли на стадион, когда Мэри Поппинс, высоко держа зонт, пролетела с «Орбит» над обезумевшими трибунами и приземлилась возле копии лондонского Тауэра, выехавшей на арену. Тут же повалил густой дым, замигали красные и белые огни и загремели литавры, имитируя воздушную тревогу времен Второй мировой войны.

Дым рассеялся, и сотни людей в самой разной одежде закружились в танце вокруг Тауэра. Найт расслышал, как комментатор говорил — танец символизирует современный Лондон и разнообразие населения в столице Великобритании, ставшей одним из самых космополитичных городов мира.

Найта шоу не интересовало, он смотрел на трибуны, пытаясь представить себе, что станет делать сумасшедшая в такой ситуации.

— Куда ведет этот проход? — спросил он Джека, указывая на крытый коридор, похожий на тоннель, в западной стене стадиона.

— Это тренировочная дорожка. Там сейчас строятся команды для парада наций.

По необъяснимой причине Найта тянуло туда.

— Я хочу сходить посмотреть, — сказал он.

— Пойдем, — кивнул Джек.

Огни на арене снова потускнели, и яркий луч прожектора выхватил фигурку Робин Гуда, сидевшего высоко над сценой в южном секторе стадиона.

Робин Гуд указал на крышу круглой смотровой платформы «Орбит», и лучи прожекторов осветили двух королевских гвардейцев, церемониальным шагом направившихся к чаше. Синхронно повернувшись, они встали на караул в своих красных мундирах и черных шапках из медвежьего меха.

Еще два гвардейца вышли на арену и встали навытяжку по сторонам большой эстрады. Музыка стихла, и комментатор объявил:

— Леди и джентльмены, мадам и месье: ее величество королева Елизавета и члены августейшей семьи.

На сцене зажглись огни. Королева в синем костюме улыбалась и приветственно махала рукой, подходя к микрофону. Чарльз, Уильям, Кейт и другие члены Виндзорского дома встали рядом и сзади.

Найт и Джек остановились послушать короткую речь, в которой ее величество приветствовала в Лондоне молодежь всего мира, но вскоре двинулись дальше.

Под выступления других официальных лиц они добрались до трибуны над арочным проходом и прошли за ограждение, показав удостоверения личности и значки «Прайвит». Вооруженные гурки охраняли проход-тоннель с обеих сторон. Непальцы впились глазами в Найта и Джека, определяя их уровень опасности.

— Ох, не хочу, чтобы кто-то из этих гигантов рассердился на меня, — сказал Джек. В крытом проходе уже ждала команда спортсменов из Афганистана.

— Лучшие солдаты в мире, — повторил Найт, глядя на традиционные длинные изогнутые ножны на поясе некоторых гурок.

Длинным кривым лезвием Маршаллу отрезали голову.

Он уже хотел напомнить об этом Джеку, когда Маркус Моррис в завершение своей речи воскликнул:

— И мы рады приветствовать молодежь со всего мира в лучшем городе Земли!

На сцену в южном секторе поднялась рок-группа «The Who», зазвучала «Детки в порядке», и начался парад. Первыми на стадион вышли афганские спортсмены.

Толпа неистовствовала, когда после «The Who» на сцену поднялись Мик Джаггер и «Роллинг стоунз», и Киф Ричардс затянул вступительную импровизацию к «Don’t you hear me knocking».

Трибуны засверкали бесчисленными фотовспышками: Лондон охватило олимпийское безумие.

Из крытого прохода, над которым стояли Джек и Найт, выходила команда Камеруна.

— Где Мидахо? — спросил Джек. — Он же из Камеруна?

— Да, — подтвердил Найт, вглядываясь в зеленые с ярко-желтым фигуры, и указал на высокого, мускулистого смеющегося молодого человека с унизанными бусинами и ракушками волосами. — Вон он.

— Думаешь, у него есть шансы против Боулта?

— Безусловно, — сказал Найт.

Филатри Мидахо появился на международной спортивной арене буквально из ниоткуда всего за семь месяцев до Олимпиады, на соревнованиях в Берлине. Крупный, но поджарый, он напоминал легендарного ямайского спринтера Усена Боулта.

Боулт в берлинских соревнованиях не участвовал, но там были другие сильнейшие бегуны, однако камерунец одержал убедительную победу в трех забегах — на сто, двести и четыреста метров, — беспрецедентный случай на соревнованиях такого уровня.

Сразу же начались споры, сможет ли Мидахо победить на Играх в Лондоне. В 1996 году на Олимпиаде в Атланте американец Майкл Джонсон завоевал золото и установил мировые рекорды в беге на двести и четыреста метров. В Пекине в 2008 году Боулт победил в стометровке и спринте на двести метров, также с мировыми рекордами, но ни мужчина, ни женщина за всю историю спорта не побеждали во всех трех забегах на одних соревнованиях.

Филатри Мидахо обещал попробовать.

Тренеры заявляли, что нашли Мидахо на региональных соревнованиях в восточной части Камеруна, куда он бежал от бунтовщиков, выкравших его ребенком и превративших в малолетнего солдата.

— Ты читал позавчерашнюю статью, где он объясняет свою скорость и выносливость тем, что ему в спину летели пули? — спросил Дек.

— Нет, — отозвался Найт. — Но я согласен, пуля — чертовски эффективный мотиватор.