Мать тоже обиделась на Найта. Он не только не говорил с ней весь вечер, но и не отвечал на звонки после того, как объявили о смерти Титера. Но у Найта не было ни минуты свободной!

Ему хотелось спать, но в голову лезли мысли о том, где найти новую няньку, как теперь искать подход к Аманде и что написал Кронос во втором письме. Они с Джеком и Хулиганом прочли письмо в лаборатории «Прайвит» вскоре после того, как в час ночи Поуп подвезла конверт.

«Какая честь в незаслуженном триумфе? — вопрошал Кронос в начале письма. — Какая слава в победе над противником, добытой обманом?»

Кронос заявлял, что Титер — мошенник и «символ легионов коррумпированных спортсменов, с готовностью использующих любой незаконный препарат, лишь бы результаты улучшить».

Далее говорилось, что Титер и другие неназванные участники Олимпиады принимали экстракт из пантов и молодых рожек оленей и лосей, чтобы увеличить мышечную силу, выносливость и ускорить восстановление. Молодые рога — самая быстрорастущая субстанция в мире, потому что богатая питательными веществами оболочка, тот самый бархатистый верхний слой рожек, содержит много IGF-1, супермощного гормона роста, запрещенного правилами Олимпиады. При осторожном применении не через инъекции, а в виде спрея для горла экстракт молодых оленьих рогов в организме обнаружить почти невозможно.

«Неправедно полученные преимущества IGF-1 огромны, — писал Кронос. — Особенно для силового спортсмена вроде Титера, потому что дают возможность быстрее наращивать мышечную массу и восстанавливаться после нагрузок».

Далее Кронос обвинял двух фитотерапевтов — из Лос-Анджелеса и Лондона, якобы замешанных в тщательно разработанном мошенничестве Титера.

Приложенные к письму документы на первый взгляд подтверждали заявления Кроноса: четыре квитанции от фитотерапевтов о продаже экстракта из молодых маральих рогов из Новой Зеландии с доставкой на почтовый ящик лос-анджелесской строительной компании, принадлежавшей зятю Титера, Филипу. Остальные документы содержали результаты независимых тестов и анализов крови Титера.

«Анализы показывают наличие IGF-1 в организме в течение последних четырех месяцев, — писал в заключение Кронос. — Поэтому злонамеренный мошенник Пол Титер должен быть принесен в жертву, чтобы очистить Игры и вновь сделать Олимпиады честными».

Лежа в детской и глядя на смутные очертания своих малышей, Найт думал — вот как ты очищаешь Олимпиады? Убивая людей? Какой же безумец так поступает и почему?

После того как Титер упал на стадионе, я несколько часов бродил по городу, внутренне ликуя от сознания осуществленной мести, упиваясь доказательством нашего превосходства над ничтожными Скотленд-Ярдом, МИ-5 и «Прайвит». Им никогда не выйти на наш след.

Даже в этот поздний час я повсюду видел шокированных лондонцев и газеты с фотографиями огромных экранов с нашим заявлением: «Олимпийский позор разоблачен публично».

И заголовки: «Смерть преследует Игры!»

А как вы думали? Что мы будем молча смотреть на глумление над древней спортивной традицией? Что мы позволим осквернять заповеди честного соревнования, доказанного в борьбе превосходства, бессмертного величия?

Вряд ли.

Теперь Кронос и Фурии на устах миллионов людей всего мира, неуловимые, карающие смертью, показавшие всем изнанку величайшего спортивного события в мире.

Какие-то дураки сравнивают нас с палестинцами, похитившими и убившими израильтян на летней Олимпиаде 1976 года в Мюнхене. Они называют нас террористами с неизвестными политическими мотивами.

Если не брать в расчет этих болванов, мир, по-моему, начинает узнавать нас. С дрожью восторга я чувствовал, что люди осознали наше величие. Они спрашивают, как получилось, что такие, как мы, ходим среди них, взяв власть карать смертью обман и коррупцию и приносить жертвы во имя благого и достойного.

Мысленным взором я видел монстров, побивших меня камнями, мертвые глаза Фурий в ту ночь, когда я перестрелял боснийцев, и шок на лицах телекомментаторов, сообщающих о смерти Титера.

Наконец-то чудовища начали платить за то, что они со мной сделали.

Я думал об этом до самого рассвета, когда тонкие узкие облака разлетелись по небу над Лондоном, и заря окрасила их густо-алым цветом, сделав похожими на свежие рубцы.

Я постучал в боковую дверь дома, где жили Фурии, и вошел. Не спала только Марта. Ее черные агатовые глаза блестели от слез. Она радостно обняла меня, ощущая то же жгучее счастье, что и я.

— Как часы, — сказала она, прикрыв за мной дверь. — Все прошло безупречно. Тиган подала бутылку американцу, переоделась и вышла за пределы территории, прежде чем начался хаос. Словно все предначертано свыше.

— Разве не это ты говорила, когда Лондон выиграл тендер на проведение Олимпиады? — спросил я. — Разве не сказала то же самое, когда мы выявили коррупцию и обман, как я и предрекал?

— Все верно, — ответила Марта, и ее лицо выражало фанатизм, как у мученицы. — Нам суждена иная судьба. Мы высшие.

— Да, но не забывай, теперь цена ошибки слишком высока, — очень серьезно, ответил я. — Ты говоришь, мы отличились по всем направлениям?

— По всем, — деловито подтвердила Марта.

— Завод?

— Тиган проверила, все надежно закрыто. Обнаружить невозможно.

— Твоя роль? — спросил я.

— Сыграла на ура.

Я кивнул.

— Тогда некоторое время нам надо оставаться в тени. Пусть Скотленд-Ярд, МИ-5 и «Прайвит» работают в усиленном режиме, пусть выбьются из сил, устанут ждать удара и ослабят бдительность.

— Все по плану, — кивнула Марта и, поколебавшись, добавила: — Этот Питер Найт… Он по-прежнему представляет для нас угрозу?

Я обдумал вопрос и сказал:

— Если для нас и существует опасность, это он.

— Тогда мы кое-что нашли. У Найта есть слабость. И немалая.

Найт проснулся от звонка сотового и заморгал, ослепленный солнцем, заливавшим комнату. Нашарив телефон, он нажал «ответить».

— Фаррел исчезла, — сообщила Поттерсфилд. — Ее нет ни дома, ни на работе.

Найт сел на кушетке, все еще жмурясь, и спросил:

— Вы обыскали квартиру и кабинет?

— Не могу получить ордер, пока наша лаборатория не подтвердит совпадение, обнаруженное Хулиганом.

— Хулиган вчера нашел что-то еще во втором письме Кроноса.

— Что?! — закричала Поттерсфилд. — Как — во втором письме?

— Оно уже в вашей лаборатории, — поспешно сказал Найт. — Хулиган нашел в конверте клетки кожи. Он отдал вам половину образца.