– Коньяку? Пожалуй!

Он снова задумался, и это было естественно. Хотя мать отделилась от них по собственной вине, – сколь бы плохой она ни была, добропорядочный сын не мог не испытывать горечи от всего этого, особенно такой впечатлительный и тонкий человек, как Мазхар.

Подойдя к буфету, Нериман столкнулась с Наджие, старательно стиравшей тряпкой пыль. Служанка заискивающе улыбнулась.

– Слава аллаху, – шепнула она, – словно гора с плеч свалилась.

– Отчего же? – спросила Нериман, хотя отлично понимала, что хочет сказать служанка.

– Оттого, что старушенция укатила.

Нериман рассердилась:

– Старушенция! Какая ты грубиянка, право! Запомни, Хаджер-ханым – мать адвоката Мазхар-бея, и никто не имеет права обращаться с ней непочтительно!

Наджие поняла, что снова попала впросак, и молча ускользнула. Видно, ей так никогда и не удастся угодить хозяйке…

– Пора проучить эту негодницу-служанку, Мазхар, – сказала Нериман, подавая ему рюмку. – Совсем забываться стала. Только что обозвала Хаджер-ханым старушенцией…

– Мать сама во всём виновата, – отвлекаясь от своих мыслей о Назан, проговорил Мазхар. – Никогда не знала, да и сейчас понятия не имеет, что такое человеческое достоинство. При чём же тут Наджие?

– Согласна, но всему есть предел.

Мазхар выпил коньяк, встал и, засунув руки в карманы брюк, принялся ходить взад и вперёд по комнате. Неожиданно мимо него, словно вихрь, промчался Халдун. Сердце у Мазхара сжалось. Что ждёт мальчика? Он подрастёт, пойдёт в школу, а его однокашники – об этом уж позаботятся взрослые – станут дразнить его: «шлюхин сын»! В конце концов он превратится в несчастного юношу, подобного героям плохих переводных романов, которыми Мазхар некогда зачитывался…

Можно ли это предотвратить? Есть ли иной выход, кроме переезда в другой город? Мазхар уже говорил об этом с Нихатом, но тот и слушать ничего не хотел. Ведь пока Халдун начнёт посещать школу, уверял он, пройдёт по крайней мере два года. А к тому времени всё забудется.

Ах, да ведь он сам, своими руками толкнул несчастную Назан в бездну! А завтра её позор станет источником страданий сына…

По ночам ему снились кошмары. Стоило закрыть глаза, как перед ним возникала Назан. Она то сжималась в едва заметный комок, то превращалась в громадную змею, которая набрасывалась на него и душила. Мазхар задыхался, пытался кричать, но не мог выдавить ни звука и только тяжело стонал. Нериман начинала трясти его. Он просыпался в холодном поту.

– Что с тобой, любимый?

– Опять ужасный сон. Я видел её в тюрьме. Она ухватилась за решётку и кричала… «Это ты во всём виноват! Но спаси меня! Спаси ради сына!»

Да, интуиция её не обманула! – думала Нериман. Мазхар убеждён, что его долг сделать всё для спасения матери сына.

– Ты веришь, что Назан действительно стала содержательницей притона, как об этом писали газеты? – спросила она.

– Кто знает?!

– Во всяком случае, у неё должен быть адвокат.

– Откуда ему взяться?

– Быть может, она продала перстень?

Мазхар совсем забыл о перстне.

– Действительно! Ах, если бы она сообразила продать его и нанять адвоката.

– Ну знаешь, женщина, которая впуталась в такие дела, не столь уж глупа, как это кажется.

– Дай бог, чтоб так оно и было. Но я не уверен…

– Да у них целая шайка. Наверно, сообщники ей помогут.

Мазхар провёл с Назан под одной крышей шесть лет и очень хорошо знал её. Она была наивна и простодушна, как ребёнок. Он не мог припомнить, чтобы она хоть когда-нибудь схитрила… Разве только это колдовство? Но и здесь главной виновницей, несомненно, была его мать.

– А если не будет адвоката, какой её ждёт приговор?

– Безусловно, суровый. Ты вот говоришь о её сообщниках. А кто знает, что это за типы? Скорей всего, они постараются свалить на неё всю вину.

Теперь Нериман не сомневалась: Мазхар хочет лично заняться делом Назан. Чего бы это ему ни стоило, но он должен избавиться от мучивших его угрызений совести.

– Быть может, тебе следует поехать в Стамбул и самому посмотреть её дело?

Мазхар не ожидал, что Нериман так легко согласится на это. «Искренне ли она говорит?» – подумал он.

– Поехать в Стамбул?

– Ну конечно.

– И ты серьёзно?

– Вполне. Ведь она мать твоего ребёнка. Сейчас ты свободен. Сроки разбора подготовленных судебных дел всё равно перенесены. Наконец, ты переменишь обстановку и в то же время сможешь заняться делом этой несчастной.

Мазхар с признательностью посмотрел на Нериман и впервые за последние дни улыбнулся. Обняв жену, он воскликнул:

– Какая ты славная!

– Возможно… Но это главным образом потому, что я люблю тебя…

Лёжа рядом, они чувствовали себя счастливыми и умиротворёнными. Говорить больше не хотелось. Но Мазхар никак не мог заснуть.

– А знаешь что мы сделаем? Возьмём Халдуна и поедем в Стамбул все вместе!

Нериман об этом не подумала. Но и в самом деле было бы неплохо поехать в Стамбул. Она попыталась бы помириться со своим старшим братом.

Брат – почтенный торговец – содержал лавку трикотажных изделий на Крытом рынке. Несомненно, он очень обрадуется, узнав, что сестра покончила с прошлым.

– Это было бы хорошо, если бы не два обстоятельства… Во-первых, поездка всей семьёй связана с лишними расходами…

– Ну, это неважно! А что же во-вторых?

– Ты захочешь, чтобы мать встретилась с сыном?

– Нет! – решительно сказал Мазхар.

– В таком случае, у меня нет возражений. Ведь если бы Халдун увидел мать за решёткой…

– Нет-нет, этого не будет! Я понимаю…

В эту ночь он вновь обрёл бодрость духа.

На следующий день Нихат, взглянув на вошедшего в контору друга, изумился – перед ним был прежний Мазхар. Узнав о принятом решении, Нихат обрадовался не менее самого Мазхара.

– Браво, браво! Признаться, другого от тебя и не ожидал. Не далее как вчера я уверял жену, что тот Мазхар, который мне дорог, не может стоять в стороне, когда речь идёт о судьбе Назан. А у нас всё складывается отлично. Рассмотрение подготовленных тобою дел отложено, кое-какие мелочи я сделаю сам. Но как быть с Хаджер-ханым?

– Она останется здесь. Не брать же её с собой. К тому же она ушла от нас. Разве ты не знаешь?

– Знаю. Но я хотел бы сказать, ты не сердись, пожалуйста… Хикмет не хочет с ней встречаться… Дело в том, что…

– Стало быть, у них взаимная антипатия?

– Да ведь и меня-то Хаджер-ханым не жалует…

Внезапно дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился маленький тщедушный человечек по имени Тейфик – известный всему городу алкоголик. Не раз он приходил в контору Мазхара требовать денег на выпивку. Если ему отказывали, Тейфик ругался на чём свет стоит. Он вёл себя так со всеми, не делая