Петровым-младшим. — Он сын потерпевшего, и встреча с ним была назначена еще до передачи дела вам. Отказать ему встречу, выглядело бы неуважением к нему…
— Все это не имеет никакого значения, майор, — повысил голос Веригин. — И я требую, чтобы вы доложили нам, о характере этой беседы…. И попрошу, чтобы вы к моей просьбе отнеслись серьезно. Предупреждаю, любая неискренность и ложь могут отрицательно сказаться на вашей дальнейшей карьере.
— Мне нечего скрывать, Семен Алексеевич, — Васьков почему-то только сейчас вспомнил имя и отчество и.о. прокурора города Веригина. — Он делился со мною о том, каким был его отец, и о его странном, в последнее время, поведении….
Васьков заметил, как при этих словах перебросились взглядами Веригин и Мохов.
— Продолжай, майор, продолжай, — Веригин снова в упор уставился на Васькова.
— Ну, например, отцу казалось, что за ним следят…
— Еще, что он говорил? — грубо перебил его Веригин.
— Что исчезли обручальные кольца его родителей…
— Вы что, больше часа говорили только об этом? — неожиданно подключился к разговору Мохов.
— Ну, почему же, — усмехнулся Васьков, — младший Петров много говорил о том, какой у него был замечательным человеком отец…
— Вы записи вели? — спросил его в упор Веригин.
— Ну, что вы! — возмутился Васьков. — Это же частная беседа…
— Я имел в виду диктофон, — перебил его Веригин.
— Ну, как я мог?! Что вы! — снова возмутился Васьков, который уже понял, что за ним вчера работала «наружка». — Что в этой встрече предосудительного? Сын хочет найти убийцу отца…
— Что вас связывает с пенсионером госбезопасности Калинником? — снова поставленный в упор вопрос Веригиным, и его сверлящий взгляд.
— Простите, я что-то ничего не пойму, — возмутился Васьков, — я вызван на допрос? В отношении меня заведено уголовное дело?..
— Здесь вопросы задаю я! — оборвал его Веригин. — Попрошу отвечать.
— Понятно, — пробормотал Васьков, вытирая выступивший на лбу пот. — С Калинником меня связывает Афганистан, и ничего более…. Дружим более пятнадцати лет…. Познакомились в восемьдесят девятом на мемориале погибшим «афганцам»…
…Уже находясь в салоне свой машины, он, нащупав в кармане пиджака диктофон с записью беседы с Петровым-младшим, со злобой пробормотал: «Хрен тебе, господин прокурор, а не записи…».
За длинным столом совещательной комнаты корпорации «Росметаллэкспорт» сидели шестеро. Шестеро разных по возрасту и внешнему виду мужчин. Перед каждым лежали блокнот и ручка. В центре стола стояли бутылки с напитками и стаканы. Перед каждым была пепельница. Стаканы и пепельницы были девственно чисты. Никто из присутствующих не притрагивался ни к напиткам, ни к сигаретам. Все внимательно смотрели и слушали сидящего во главе стола мужчину.
На вид ему было уже за шестьдесят. А если быть точнее, то он был в таком возрасте, когда можно было дать и шестьдесят и шестьдесят пять лет, и, даже семьдесят. Одет он был, хотя и не очень дорого, но строго. Его тонкие, иногда нет-нет, да подрагивающие пальцы, были сцеплены в замок, а лысая, с седыми висками голова, была слегка опущена. И как только он поднимал, припушенные седыми бровями, острые не по возрасту, глаза, каждый увидевший их, мог бы прочесть одно слово — власть.
Это был создатель и бессменный руководитель корпорации с интригующим названием «Росметаллэкспорт». Молча взирая на присутствующих, он вспоминал, как много лет назад, еще при советской власти, он находился почти в такой же обстановке на Старой Площади. Тогда во главе стола сидел его Шеф, один из руководителей могущественного монстра, известного, как административный отдел ЦК КПСС, и также молча, как он сейчас, взирал на каждого из присутствующих.
Отбросив воспоминания, он тяжело вздохнул и пристально посмотрел на человека, чем-то схожего с персонажем художественно фильма «Бандитский Петербург», — Черепа. Та же наголо обритая голова, такое же сухощавое, слегка вытянутое лицо, тот же иезуитский с прищуром взгляд. От знаменитого Черепа этого человека отличали лишь слегка раскосые глаза, да черные, как маслины глаза.
Усмехнувшись этому сравнению, Вяльцев, который и был во главе стола, довольно резко распрямился в кресле, и обвел всех жестким взглядом.
Хотя его выступление и не блистало красноречием, но в каждом его слове звучал металл. После обрушившихся на корпорацию неудач по реализации ряда жизненно важных вопросов, необходимо было принимать кардинальные меры. Именно этим вопросам и было посвящено совещание.
Раскрыв лежавшую перед ним кожаную папку, он нашел в ней нужный лист бумаги и, уперев в него палец, тихо произнес:
— Уже продолжительное время лихорадит контролируемый нами южный транспортный коридор. И мне кажется, вся причина в том, что в одном из важных узлов этого транспортного коридора, наш человек, которому созданы все необходимые условия и выделены достаточные средства, или не в состоянии, или просто саботирует вопрос о признании приватизации интересующего нас автопредприятия конкурирующим концерном, недействительным.
— Ринат Рустамович, — он снова внимательно посмотрел на человека схожего с персонажем из кинофильма «Бандитский Петербург», Черепа, носящего фамилию Сейфуллин, который был известен окружающим, как сотрудник, занимающий «третью» должность в корпорации, — должность руководителя службы безопасности, — я попрошу вас отправиться в этот город, и на месте разобраться, в чем дело. Но это один вопрос. В этом же городе, вам предстоит решить и другой, очень важный для нас вопрос. Все подробности вы узнаете у Фрола Акимовича, он ждет вас. Все, свободны, — кивнул он Сейфуллину и, подождав, когда закроется за ним дверь, продолжил: «Ну, а теперь рассмотрим текущие наши проблемы…».
«Серый кардинал», как называли помощника Вяльцева Стропилина Фрола Акимовича сотрудники корпорации, встретил Сейфуллина, не так давно назначенного на должность руководителя службы безопасности, доброжелательно.
Что знал новоиспеченный руководитель службы безопасности о Стропилине? Очень мало. Знал, что тот с Шефом вместе уже более тридцати лет. Работали вместе в одном управлении КГБ, где-то в Сибири. Потом, когда Вяльцева, уже руководителя административного отдела обкома КПСС шеф перетянул в Москву, он, через какое-то время перетянул туда и Стропилина.
Незаурядный ум, природная смекалка интуиция, заложенные в этом невзрачном плешивом человечке, играли далеко не последнюю роль в жизнедеятельности корпорации. Правда методы, применяемые им для достижения цели, не всегда были гуманными и чистыми с правовой точки зрения.
Все мероприятия, которые проводились в интересах безопасности, и не только, планировал и контролировал их исполнение всегда лично он. Сейфуллину было также известно, что для исполнения наиболее щекотливых мероприятий, у того был свой специальный штат, который выполнял только его, Стропилина, команды. Единственный, кто знал об этом штате, был Вяльцев.
Хотя Сейфуллин как штатный руководитель службы безопасности и сам имел довольно широкие полномочия, но «серого кардинала», который около года назад принимал его на работу, побаивался. Даже будучи у себя дома, где казалось, давно все проверил и прощупал, Сейфуллин порой с недоверием поглядывал даже на блестящие кафелем стены ванной комнаты и туалета: а вдруг люди Стропилина «всадили» где-нибудь тут, миниатюрную видеокамеру…. Конечно же, он считал такое предположение полным абсурдом…. Но все же…
Подождав, пока начальник службы безопасности устроится за столом, Стропилин, улыбнулся своей доброй иезуитской улыбкой.
Сейфуллин настороженно наблюдал, как тот медленно опустил руку на довольно объемистую папку. Он знал, сейчас «кардинал» будет говорить. И точно. Почти сразу донесся его скрипучий голос:
— Ринат Рустамович, — Стропилин убрав улыбку, пристально смотрел на своего подчиненного, — прежде, чем обсуждать с вами возникшую проблему предметно, вам надлежит ознакомиться с этими материалами. — Стропилин легонько хлопнул ладонью по лежащей перед ним папке. — Здесь вы найдете
