Штауфендорфа, — руководитель центрального бюро по учету и спасению культурных ценностей на восточных оккупированных территориях рейхсминистр Утикал постоянно требует от нас отчетов. А что мы можем поделать? Служба безопасности, отдел пропаганды группы армий «А» и даже хозяйственная инспекция имеют преимущества перед нами. Они действуют как части вермахта и могут поэтому продвигаться на любом участке группы армий. У нас, уполномоченных Розенберга, коричневая форма. А в районе боевых действий войск признается только тот, кто носит серую форму, какую имеют вермахт и СД. Так получается, что СД конфискует все то, что должны забирать мы. Вот почему, господин Штауфендорф, не уверен, что и впредь смогу чем-либо порадовать генерала Кестринга, да и… вас лично.

— Весьма сожалею, — вставая, проговорил Рудольф фон Штауфендорф. — Но я обещаю доложить объективно генералу Кестрингу. А что касается меня лично, — сделал ударение на последнем слове Штауфендорф, — то скажу вам откровенно, все эти картины, скульптуры, книги меня мало волнуют. На Кавказе есть ценности поважнее. Надеюсь, в Майкопе к моей форме не отнесутся так пренебрежительно, как к вашей. — Рудольф фон Штауфендорф фамильярно похлопал доктора Берка по плечу.

— Возможно, — отстраняясь, проговорил доктор Берк. — Но поторапливайтесь. Большевики, отступая, взрывают все.

— И не помогает ваше воззвание к населению сохранять объекты? Мы постараемся обойтись без уговоров. Ведь для чего-то нужны нам такие господа, как этот Кутипов. — И, подмигнув доктору Берку, спросил: — Так что передать Клаусу?

Сев в машину Кутипова, Тоня с трудом скрыла свое удивление. Она была обескуражена, узнав в шофере того самого ефрейтора Шалву Платоновича, который вез их с Дарьей Михайловной и Ванюшкой к Мелиховской переправе.

— Курите? — спросил Кутипов, протягивая Тоне раскрытый портсигар.

Она отрицательно покачала головой.

— А вы не очень разговорчивы, милая девушка. — Кутипов долго чиркал зажигалкой. — Надо же, бензин кончился. Шалва, дай огня.

Водитель остановил машину, порылся в кармане и, чиркнув спичкой, обернулся:

— Пожалуйста.

Нет, она не ошиблась. Это шофер генерала Севидова Шалва. Да, Шалва Платонович. Как он оказался здесь? Почему возит этого фашистского прихвостня? Неужели продался Шалва? Возил генерала и вот служит выродку. И форма на нем какая-то странная…

Тоня смотрела в окно. Кутипов что-то ей говорил. Она не слушала.

Тоня вспомнила страшный вой и грохот у Мелиховской переправы. Когда лейтенант Осокин затерялся в тесной толпе беженцев, пытаясь расчистить дорогу эмке, и налетели немецкие самолеты, Тоня с Ванюшей и Дарьей Михайловной чудом успели выскочить из машины, отбежать от дороги и спрятаться под крутым бугром. Шофера ранило. Тоня видела, как окровавленного Шалву немецкий солдат прогнал мимо и прикладом втолкнул в колонну пленных красноармейцев. Шалва что-то ей кричал, но Тоня не разбирала слов. А потом потеряла его из виду, потому что совсем рядом снова разорвался снаряд. Она не сразу поняла, что Дарья Михайловна мертва. Немцы начали сгонять беженцев к дороге. Мертвых зарыли в большой воронке на самом берегу Дона. Ванюшка плакал и все тянул Тоню к воронке. Он не понимал, почему бабушку Дашу положили в яму, а его нет. Ведь он спал всегда с бабушкой.

Беженцев погнали обратно в Ростов. Тоня вернулась в дом деда с Ванюшкой.

— Вот и хорошо, — сказал Сергей Иванович. — Будет у тебя сын, а у меня правнук Иван. Будем растить малыша, пока вернутся родители.

— Вернутся ли? Да я их и не знаю. Вот только шофер генеральский жив остался. В плену он.

— Всех разыщем, и генерала разыщем, — успокаивал Сергей Иванович. — А пока, внучка, делом займемся. Устрою тебя в музей. Будем спасать народное богатство.

И им кое-что удалось: в надежном месте они припрятали наиболее ценные экспонаты, которые не успели эвакуировать.

Явившийся в музей доктор Берк заставил Тоню составить опись оставшихся экспонатов. Когда Берк предложил Тоне стать его референтом, она по совету Сергея Ивановича согласилась.

— Этот ястреб нацелился не только на ростовские музеи и библиотеки, а на весь Кавказ. Уполномоченные Розенберга рыскают по музеям. Доктор Берк руководит зондеркомандой «Кавказ». Войдешь в доверие к Берну — сможем многое сделать.

…Тоня очнулась от толчка — остановилась машина.

— Вы совсем не желаете со мной разговаривать, Тоня, — проговорил Кутипов и, кивнув в сторону водителя, улыбнулся: — Я понимаю, понимаю… Может быть, заглянем в мою холостяцкую берлогу?

— Боюсь берлог и их обитателей, спасибо, — попробовала отшутиться Тоня. — К тому же меня ждет сынишка.

— Я вас не задержу. Надо поговорить. Возможно, нам придется вместе работать.

— Спасибо, Борис Михайлович, в следующий раз.

— Шаль. А то могли бы заглянуть в «Глобус». Там неплохая донская кухня и музыка. Что ж, неволить не стану. Но ловлю вас на слове — в следующий раз. Шалва, отвезешь Тоню домой. Да, вот еще. Я отлучусь из Ростова на несколько дней. Будешь возить своего земляка князя Николадзе, пока подберем ему надежного водителя. Да смотри не продайся ему. Знаю я вас, земляков, Пропуск не просрочен?

— Документы в порядке.

Машина тронулась, Тоня откинулась на спинку сиденья. Шалва искоса поглядывал на нее в зеркальце водителя. Тоня старательно отворачивала лицо, смотрела в темное окно.

— А я тебя сразу узнал, Тоня, — вдруг услышала она. — Ты как вышла на крыльцо, я сразу тебя узнал.

— Вы меня с кем-то путаете.

— Зачем путаю? Вай, вай, нехорошо. Шавлухашвили я, шофер генерала Севидова. Не помнишь?

Тоня молчала.

— Почему молчишь? Вместе с женой генерала бежала от немцев, а теперь у них работаешь? Нехорошо.

— А водитель генерала у кого работает?

— Э-э, то не твое дело. Где Дарья Михайловна с мальчиком?

— Вы меня с кем-то путаете, — повторила Тоня.

— Э-э, ладно. Где Дарья Михайловна с Вано, не знаю. Вдруг погибли? Вай, горе. Генерал Севидов узнает…

— Вам-то какое горе? — озлобленно спросила Тоня.

— Зачем так? Я шофер, должен был сберечь Дарью Михайловну и внука. Придет генерал Севидов, что скажу?

— А вы верите, что он придет? И не боитесь? — прямо спросила Тоня. — Вернется Красная Армия — вас по головке не погладят.

— А тебя?

— Я женщина, какой с меня спрос. А вы — солдат. Вы же попали в плен. Как оказались у Кутипова?

— Послушай, зачем допрашиваешь? — нервно ответил Шалва. — Скажи, где Вано, где Дарья Михайловна? Я за них перед генералом отвечаю. Если ты жива, то и они живы, да?

— Как же вы променяли плен на теплое местечко? — вопросом на вопрос ответила Тоня. — Вас отпустили?

Шалва молчал. Он достал сигарету, ловко, не отрывая руки от баранки, прикурил, глубоко затянулся и проговорил нараспев дрожащим голосом:

— Пле-ен… — и опять умолк.