хватало слов, чтобы описать нашу цветочно-конфетно-романтическую идиллию. Хотя нет, это неправда. В том, что я не стремилась документировать отношения с Леном, была другая причина: я неспособна писать не только о счастливых моментах, но и вообще обо всех моментах, которые попадают под категорию волнующих меня. Все нормально. Мы встречаемся и занимаемся…
Физический аспект наших отношений мало-помалу прогрессировал. Глубокие поцелуи стоя. Глубокие поцелуи лежа. Руки на бюстгальтере. Руки и губы — под бюстгальтером. Руки на моих трусиках. Под… Все.
Я испытываю облегчение, что дело дошло только до этого, потому что у меня нет никаких идей, как документально подтвердить мою дефлорацию. Я не могу углубляться в детали такого рода, когда дело касается меня. Звучит более грязно, чем на самом деле. Плюс, когда я описываю это в обычных терминах, это показывает, насколько я скована в вопросах секса. Я позволяю Лену делать все за меня. Ему и в голову не приходит, что в этом — мое преимущество над ним. Разве не гордилась бы мною Мэнда?
Кстати, о моей безумной однокласснице: она уверена в том, что мы с Леном так и топчемся на месте и никуда не продвинулись. В последний школьный день перед каникулами, после того как мы с Леном нежно поцеловались на прощание перед уроком французского (у меня) и финансовой отчетности (у него), Мэнда подлетела ко мне и спросила:
— Вы еще не трахались?
— Это не твое чертово дело, — огрызнулась я.
— Они еще не трахались, — удовлетворенно произнесла она невидимой аудитории тоном Сары, которая маячила позади нее. Затем Мэнда снова повернулась ко мне.
— Вам лучше заняться этим поскорее. Чем дольше вы тянете резину, тем сложнее будет потом. Ты можешь пожалеть об этом. — Отвернувшись, Мэнда пошла по коридору, виляя бедрами.
Как бы ни противно мне было осознавать это, я не могла не думать о словах Мэнды. Позже я рассказала об этом Бриджит.
— Может быть, она права, — подытожила я. — Может быть, мы слишком долго решаемся.
Бриджит нежно погладила меня по плечу.
— Когда человек — тот, что нужно, можно и подождать.
— Откуда ты знаешь? С Бэрком ты долго не церемонилась, да и он был явно не тот, что нужно.
Вместо ответа Бриджит пожевала кончик своего хвоста. На ее лице отражалось все, что она думала о сексе в этот момент.
— Ты считаешь, что Лен — тот, кто нужен? А он тоже этого хочет? — спросила я. — Как ты говорила, мы оба умные, симпатичные, озабоченные девственники.
— Ладно, Джесс. Только ты можешь дать ответ на свой вопрос.
Она права. Но, как свидетельствует история, все мое понятие о любви летит псу под хвост. Я не знаю. Он мне нравится. Очень нравится, даже если не принимать во внимание оригинальный способ вербально выражать свои мысли. Мои отношения с ним надежны, легки, верны. Лен не причиняет мне беспокойства, вот я и не могу писать о нем. С ним мне не нужно подкармливать своих демонов свежей писаниной. Но я не порву ни одного дневника, посвященного моей тошнотворной одержимости им, в этом я уверена.
Тридцать первое декабря
Я жду, когда Лен заедет за мной и мы отправимся на новогоднюю вечеринку Сары. Пока я жду, я занимаюсь фигней, которая поможет мне чувствовать себя чуточку лучше.
Шесть целей на выпускной год, которые хоть немного скрасят мое существование (издание 2002 года):
Теперь, когда я подала документы в Колумбийский университет, я не поддамся всеобщей истерии по поводу выбора колледжа. Я точно знаю, что мне нужно. Больше никакой паранойи. Ни за что.
Я попытаюсь писать если не счастливые, то хотя бы менее несчастные заметки. Если мне повезет и я не избавлюсь от них в моменты помутнения рассудка, я, может быть, даже сохраню их для потомства.
Я буду вести себя помягче с Бриджит, а также с другими несчастными личностями, которые по непонятным мне причинам дружат со мной, невзирая на нашу, казалось бы, полную несовместимость.
Я буду игнорировать Бестолковую Парочку. Это требует героических усилий, поскольку их приключения вечно появляются на первых страницах выпуска «Дна Пайнвилля».
Теперь, когда я прочла так называемый роман поколений мисс Хайацинт Анастасии Вэллис «Тупоголовые девицы и сборище дураков», я попытаюсь стать более… храброй, что ли. Подача документов в Колумбийский университет — хорошее начало, но мне нужно большее.
Я попытаюсь оценить по достоинству своего парня, если только он а) не гей и б) не Тот, Чье Имя Должно Остаться Неизвестным.
Январь
Ой.
Ой. Ой. Ой. Ой. Ой.
Как же болит
ОООООООЙ.
Сейчас 4.32 утра. Отсвет часов тяжело пульсирует в моей голове.
ООООООООООООООООЙ.
Я лежу на своей кровати. Как я сюда попала, я не знаю. На мне все еще надета та одежда, в которой я была прошлой ночью.
Прошлой ночью?..
О боже, я потеряла лифчик. Ого.
Слишком рано звонить Лену. Может быть, эсэмэску послать?
ОООООООООООООООООООООЙ.
Ох, тошнит… во рту вкус такой, словно вся школа промаршировала по моему языку в грязных носках.
Я просто попыталась встать. И кое-что уяснила насчет сложившейся ситуации.
Я все еще здорово косая.
ОООООООООООООООООООООООООЙ.
Вместе с литром колы я влила в себя мультивитамин и ибупрофен. Полегчало.
В ванной воняло блевотиной. А я говорила, что у меня лифчик исчез?
О боже. Что я делала ночью?
ООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООЙ.
Что бы это ни было, я разберусь позже. Ой.
