— Я кое-что слышал об этом. — Он обратился к девушке:- Где вы находились?

— Поблизости. — Она замкнулась в себе, съежилась в его присутствии.

— Что можете сказать о человеке, которого видели?

Прерывающимся голосом она повторила свой рассказ.

Он обдумал то, что ему поведала Руфь.

— Вы уверены, что это вам не показалось? Я слышал, у вас, наркоманов, бывают забавные сновидения.

— Я не наркоманка. — Ее голос дрожал от страха. — Я видела мужчину, когда он вышел из воды, как я вам сказала.

— Это был Тарантайн? Вы знаете Тарантайна?

— Это был не Джо. Мужчина на пляже был больше, чем Джо. У него была складная фигура. — Неожиданно она хихикнула.

Колтон посмотрел на меня.

— Она знает Тарантайна?

— Он продавал ей героин.

Ее смешок прервался.

— Это неправда.

— Покажите ей фотографию Дэллинга, — предложил я. — Поэтому я ее сюда и привел.

Он наклонился над столом и вынул из ящика несколько увеличенных фотографий. Когда он их перебирал, я заглянул через его плечо. Вот Дэллинг во весь рост лежит в крови, его лицо белое, как штукатурка в момент фотовспышки. На другой фотографии — лицо Дэллинга с близкого расстояния. Профиль Дэллинга слева, сбоку на шее черная сочащаяся рана. Профиль справа — Кит выглядит таким же, как прежде, красивым, но теперь — мертвым.

Колтон подал снимки девушке, один за другим. Она вздрогнула, когда увидела первый.

— Думаю, что это он. — А когда посмотрела все снимки, то уверенно сказала: — Это точно он. Такой стройный парень. Что с ним случилось?

Колтон хмуро смотрел на нее. Он не любил вопросов, на которые не мог ответить. После паузы он сказал, обращаясь скорее к самому себе:

— Мы практически свыклись с мыслью, что Дэллинга убил Тарантайн. А если все было наоборот, го наши предположения годятся лишь курам на смех. — Однако самому ему было не до смеха.

— Если Дэллинг убил Тарантайна, то кто же убил Дэллинга? — спросил я.

Он насмешливо посмотрел на меня.

— Может быть, все-таки застрелили его вы, Арчер?

Хотя Колтон и говорил это в шутку, но такое обвинение все же задело меня.

— Если вы сможете на минутку перестать хохмить, то я попрошу вас кое-что сделать для меня. — Я нажал голосом на слово «меня».

— А именно?

— Позвоните начальнику отдела по борьбе с наркотиками и любезно попросите его зайти сюда.

Девушка с ненавистью взглянула на меня, ее губы шевелились. Я создавал угрозу всему, что заменяло ей питание, питье и сон, и мог утопить в море ее остров.

— Для нее? — фыркнул Колтон. — Может быть, тебе надо отдохнуть, Лю. Для нее я вызову надзирательницу.

Руфь опять вся сжалась, ее худенькие плечики подались вперед, как сложенные крылышки птички. «Надзирательница» было другим словом, которого она боялась. Она жалко шевелила губами, не произнося ни слова, и тупо смотрела на открытое окно. Словно прикидывала возможность прыжка и бегства. Я подвинулся и преградил ей путь к окну. Кабинет находился на высоком этаже.

— Да, приглашайте надзирательницу. Руфь не хочет лечиться, хотя нуждается в лечении.

Колтон поднял телефонную трубку. Голова девушки склонилась к коленям. Открылась тонкая бледная шея, немного прикрытая легким пушком волос.

Когда Колтон отдал распоряжение, я сказал:

— А теперь позвоните в отдел по борьбе с наркотиками.

— Зачем?

— Затем, что у меня в машине лежит героин, стоимостью в сто тысяч долларов. Может быть, вы хотите, чтобы я его отвез куда-нибудь в другое место вместе с другими моими наболевшими проблемами, вы, неисправимый болтун.

Впервые на моей памяти Колтон покраснел. И это зрелище было не очень-то приятным.

Дело близилось к вечеру, когда я подъезжал к холму, на котором стоял дом Доузера, в третий и последний раз. Охрана у ворот сменилась, но неизменным остался двуствольный обрез, две круглые дырки которого смотрели на меня, как глазницы бинокля. После обычных переговоров и осмотра меня пропустили к священным дверям. Пистолет свой я запер на ключ в машине вместе с банкой героина, автоматическим пистолетом Спида и ножом Москито.

Салливан, курчавый ирландец, встретил меня у дверей. Его лицо было ярко-красным от загара.

— Хорошо провели время в Мексике? — спросил я его.

— Отвратительно. Я не могу есть их дрянную жратву. — Он мрачно смотрел на меня, как будто чувствовал запах полицейского на моей одежде. — Что вы хотите?

— Видеть босса. Я звонил ему. Он знает о моем приезде.

— Он мне ничего не сказал. — В словах Салливана сквозила ревность.

— Может быть, он не верит вам.

Он непонимающе уставился на меня, его неповоротливый ум оценивал возможность моего предположения.

— Давайте пройдем к боссу, — предложил я. — Ему не терпится увидеть меня. Думаю, он хочет предложить мне ваше место.

Доузер и его блондинка играли во дворике в канасту. Когда я вышел к ним через высокую, до потолка, стеклянную дверь, был разгар игры, причем Доузер проигрывал. Перед девицей на столе лежало с полдюжины взяток, а у Доузера — ничего. Он был настолько поглощен своими картами, что даже не взглянул на меня.

А Ирэн меня тут же увидела.

— О, хелло! — Казалось, она очень нравилась себе в белом купальном костюме без бретелек и имела основания быть довольной собой.

— Здравствуйте.

Доузер крякнул. С огромной неохотой он вытащил короля из веера карт в своей руке и бросил его на верх кучи.

— Ага! — воскликнула она. — Я придерживала парочку. — И она потянулась, чтобы отбросить битые карты.

Доузер оказался проворней. Он схватил короля и опять вложил его в веер своих карт в руке.

— Я не собирался отдавать тебе короля, я думал, что это валет.

— Черта с два, ты думал, что это валет, — возмутилась она. — Верни короля. — Она сделала попытку выхватить карты через стол из его рук, но промахнулась.

— Сядь, Ирэн. Я ошибся. Ты же не захочешь воспользоваться тем, что у меня что-то не в порядке с глазами, ведь правда?

— Он говорит, что я хочу проехаться за его счет! — Она раскрыла свои карты, бросив их на стол, и встала со своего стула. — Не хочу играть в карты с беспардонным обманщиком. Ты схлопочешь то же, что получил Ротштейн.

Он подался вперед, опираясь о стол.