свирепый Урхан, не удержавший территорий, завоеванных всего с десяток лет назад, пока валашский Дракон шутя распространяет свое влияние на весь континент.

— Виват! Виват! — во все горло орут уличные мальчишки.

— Славься! — подхватывают клич горожане. — Ура-а-а!

Арад — город большой, зажиточный. Недаром его называют ключом к нашему княжеству. Замок, вокруг которого он образовался, расположен на перекрестке торговых дорог из Романии и Галлии в Рутению. И захочешь в путешествии миновать господареву столицу, а не выйдет. Ну разве что делать немалый крюк по горам да лесам. Кстати, за столетия, прошедшие со строительства замка, торговый тракт своего значения нисколько не утратил. Все так же, как и много лет назад, движутся длинные обозы, перевозя из Рутении звериные шкуры, янтарный тягучий мед в дубовых бочках или свежую рыбу, обложенную не тающим даже на самом пекучем солнце льдом. (Кстати, сам вечный лед добывают у нас, на дне Синевирного озера.) Через Галлию из-за моря попадают в Арад разноцветные свертки шелковых тканей, драгоценные бруски черного и красного дерева, ароматные пряности, розоватый крупный жемчуг. А из Романии — магические безделушки и невесомая шерсть тонкорунных овец. Кипит, бурлит арадская торговля, выплеснувшись уже за пределы городских стен. Строительство в пригородах ведется и днем и ночью, не смолкает стук топоров ни в будни, ни в праздники.

— Ленута! — вывел меня из задумчивости резкий мальчишеский окрик.

Конопатый поваренок Томяш призывно махал мне руками. Я спустилась с крыльца.

— Здорово, пострел, за зеленью на рынок послали?

— Ну да, — кивнул Томаш, шикарно сплюнув себе под ноги. У пацана как раз выпали передние молочные зубы, и он изо всех сил пользовался временным преимуществом перед простыми смертными. — Ты в замок?

— Да надо бы… — зевнула я, прикрыв рот ладонью. — Только еще в пару-тройку мест забежать придется.

— Так давай я сопровожу?

Ну понятно: кому на кухню возвращаться охота?

— Кузнеца хорошего знаешь? — спросила я, решив, что попутчик мне в общем-то не помешает. — Такого, чтоб с филигранью работал, настоящего мастера.

— А то, — шмыгнул носом поваренок. — Я же мужик деловой, обстоятельный.

— А где еще знакомые имеются? — попыталась спрятать я улыбку, глядя на мелкого обстоятельного мужика.

Томаш закатил глаза:

— Не сомневайся, везде людишки верные есть.

— Тогда давай так: сначала покупки твои поварам доставим, а потом я тебя до вечера у начальства отпрошу. Идет?

Мы звонко ударили по рукам и стали пробираться через возбужденную торгом толпу. Тючок с зеленью Томаш закинул на спину, отчего сразу стал похож на самодвижущуюся скирду.

Народу на площади было видимо-невидимо. Недоверчивые крестьяне, хитроватые продавцы, праздные зеваки. То и дело мне приходилось работать локтями, поспевая за своим быстроногим спутником.

— Куда прешь, дура?! — Раскрасневшаяся рыжеволосая бабища преградила мне путь. — Глаза разуй!

— За собой последи, кулема, — огрызнулась я, высматривая в толпе колпачок поваренка.

— Да я сейчас мужа кликну, он тебя, чернавку, быстро на место поставит!

— Тебя-то с места на место двигать небось пупок развяжется, — начала злиться я. — С дороги уйди…

Баба хватала ртом воздух, видно пытаясь придумать что-нибудь совсем уж обидное:

— А вот я сейчас стражников позову! И пусть разбираются, почему это в Араде гостей словами срамными кроют!

— Дела им больше нет — в бабьи дрязги встревать…

И в этот самый момент я с удивлением поняла, что наша словесная баталия велась по-рутенски. Я тряхнула головой и широко улыбнулась. Не подозревала я в себе таких способностей к языкам. Ай да я, ай да…

— Ленута! — вынырнул из толпы насупленный Томаш. — Что ж, до вечера тут будешь лясы точить? Знаешь, как мне влетит за опоздание?

— Да иду уже, ёжкин кот! — забормотала я, вдруг устыдившись и своей неожиданной злости, и неуместного самолюбования. Эка невидаль — по-рутенски лаяться могу!

Рыжая баба буравила меня недобрым взглядом ярких голубых глаз:

— Лутоня?

Я отмахнулась от нее, как от назойливой мухи, и продолжила путь.

— Это же я — Стеша, подруга твоя. Неужели меня не помнишь? — неслось мне вслед. — Лутоня-а-а- а…

Мое сердце забилось, как пойманная в силки птица, я резко обернулась. Бабы не было. Я растерянно заметалась по площади.

— Ты чего, взбесилась? — Поваренок повис на моей руке.

— Быстрее! Надо рутенский обоз отыскать, она точно там… Понимаешь, она меня знает…

— Успокойся! — Томаш наконец-то привлек мое внимание. — Сейчас отпросишь меня у дядьки Григора, и по постоялым дворам пройдемся. Ежели есть какие руты, все про них разузнаем.

Устами постреленка глаголет истина. Я попыталась рассудить здраво. Ну знает меня эта рыжая Стеша, и дальше чего? Заклятие она с меня снимет? Нет. То, что она ни разу не кудесница, у нее на лбу вот такенными буквищами написано. Просто обычная деревенская молодка со вздорным характером. И что у нас с ней общего могло быть, чтоб задружиться, ума не приложу. Поговорить нам, конечно, надо бы, да только сейчас не к спеху. А что к спеху? Имущество украденное возвернуть? И это подождет. Если я за десяток седмиц не смогла свои старые записи прочесть, хитромудрый шифр разгадать, то и сейчас с лету не разберусь. Мне бы с господарем еще разочек один на один остаться… Эх, не появись тогда братец Волчек!..

Поваренок уверенно вел меня сквозь толпу, бормоча что-то успокаивающее. А меня вдруг посетила страшная в своей простоте мысль: я веду себя так, будто сама не хочу ничего знать о своем прошлом, будто глубоко в душе я уверена, что ничего хорошего для меня в этих воспоминаниях нет…