и недоуменно покачивали головами, когда тот выходил на сцену со своим «Стратокастером» из цельного куска дерева в сопровождении команды, некогда аккомпанировавшей канадскому рок–н–роллыцику Ронни Хоукинсу. Это отразилось и на записях Дилана: «поэтическую» тонкость, присущую Саймону, автор «Blowin… In the Wind» похоронил заживо в скрежете электрогитар.

Саймон все еще находился в Британии, когда «The Sound Of Silence», его совместное творение с Ар–том Гарфункелем, занял первое место в Штатах. Обработка той же песни принесла успех «The Bachelors» в британских чартах — в их пользу сыграло то, что сингл попал в активную ротацию на отечественном радио и телевидении. Тем временем «Homeward Bound», написанная Саймоном и Гарфункелем, одержала верх над кавер–версией в исполнении «The Quiet Five». Поскольку этот квинтет из Борнмута продержался в Тор 50 порядка двух недель, были все основания предполагать, что «Richard Cory» из репертуара все тех же Саймона и Гарфункеля слегка поправит финансовое благосостояние посягнувших на эту вещицу группы «Them». Decca даже запретила «The Animals» выпускать этот хит, чтобы помочь их бедствующим землякам (обе группы родом из Ирландии), однако отсутствие должной раскрутки свело все старания «Them» на нет.

«Them» были одной из команд так называемого «британского вторжения» в Северную Америку, началом которого можно считать приземление «The Beatles» в аэропорту имени Кеннеди 8 февраля 1964 года — их «I Wanna Hold Your Hand» как раз возглавила Hot 100. К великому неудовольствию «The Beach Boys», «The Four Seasons» и прочих американских команд, заключивших контракты с тем же лейблом, Джон, Пол, Джордж и Ринго взлетели на вершину успеха благодаря самой грандиозной рекламной кампании в истории рекорд–индустрии. Когда «The Beatles» завоевали Hot 100, бессменный лидер «The Beach Boys» Брайан Уилсон почувствовал не только реальную угрозу своей карьере, но и мощный прилив вдохновения.

«Я сразу же почувствовал, что все вокруг изменилось, и если «The Beach Boys» суждено было выжить, значит, мы действительно чего–то стоили, — написал Уилсон в 2001 году. — После того, как я увидел «The Beatles» на сцене, я почувствовал, что нам сложновато будет с ними соревноваться. Единственное, что мы могли сделать, это попытаться опередить их в студийной работе. Мой отец с детства привил мне дух соперничества, и мне кажется, «The Beatles» разбудили его во мне».

«Pet Sounds», альбом «The Beach Boys», вызвавший наиболее противоречивые оценки критиков, заставил «The Beatles» изрядно понервничать, а Пол Маккартни считал Уилсона более опасным соперником, чем «The Rolling Stones». Как бы то ни было, во время одной из сессий на Эбби–роуд 1966 года Мэла Эванса послали купить «Aftermath», новый альбом «Stones», все четырнадцать номеров которого написали Кейт Ричарде и Мик Джаггер. Этот альбом собрал такое же количество кавер– версий, как и «Rubber Soul», причем одну из них сделали «The Searchers», которые хотя и пережили крах «Мерсибита», уже не могли пробиться в Тор 50, не говоря уже о Тор Теп.

Если не брать в расчет тот вклад, который они внесли в мировую музыкальную культуру, то «The Beatles», «The Searchers», Джерри и прочие по крайней мере прославили свой родной Ливерпуль. Культурная жизнь города привлекла к себе гораздо больше внимания, чем в любое другое десятилетие двадцатого века. В свою очередь, Ливерпуль отплатил музыкантам тем, что увековечил их в живописи: вспомнить хотя бы Сэма Уэлша с его картинами «Mike's Brother» («Брат Майка» — то есть Пол Маккартни) и «Lennon» или работу Джона Эдкинса под названием «We Love The Beatles», выставленную уже после смерти автора в Ливерпуле в 1966 году. Кроме того, в Cavern стали регулярно проводиться поэтические вечера с использованием музыки «великолепной четверки».

В том же Ливерпуле появилось некое образование под названием «The Liverpool Scene», основанное Адрианом Хенри и бывшими участниками бит–групп «The Roadrunners» и «The Clayton Squares». Данный коллектив развлекал публику не только поп–музыкой, но и сатирическими номерами, часто противопоставляя первое второму. Практически тем же занимались и «The Scaffold», которые, при участии Майкла Маккартни, умудрились пробиться в национальный Top Ten с синглом «Thank U Very Much»,

Что касается Гамбурга, то здесь наблюдалось постепенное умирание — Кингсайз Тэйлор собрал вещички и вернулся в Саутпорт, где начал успешную карьеру мясника, а в каюте над Top Ten прошла грандиозная вечеринка с участием «The Beatles» после их выступления в Ernst Merke Halle 26 июня 1966 года. Группа и ее окружение уже успели побывать в Мюнхене и Эссене; в Гамбург они приехали рано утром на поезде для особо важных персон, а после концерта группа выехала за город по направлению к Schloss Hotel на «Мерседесах», сопровождаемых эскортом полицейских на мотоциклах.

Устраивать вечеринку в Тор Теп не имело смысла, однако Леннон и Маккартни отдали дань ностальгии по тем гамбургским денькам: несколько старых Друзей, в том числе Астрид Кирхгерр и Берта Кэмпферта, перед концертом пригласили в артистическую, где вся компания предалась воспоминаниям.

На Гроссе Фрайхайт все так же играли группы. Эра Водолея подошла к концу, однако некоторые британские бит–группы все еще здесь обитали: странные личности, явно отставшие от времени, до сих пор кормили публику анахронизмами вроде «Some Other Guy» и «Besame Mucho», хотя «The Remo Four», выпустившие в 1967 году только для Германии пластинку «Smile!», выбрали направление, граничащее с ритм–энд– блюзом и джазом. Ливерпульцы «Scouser Ian And The Zodiacs» проявили меньшую гибкость и, вернувшись вслед за Тэйлором в Британию, прекратили свое существование.

С закатом битломании Джон, Пол, Джордж и Ринго тоже отчасти сдали свои позиции — по крайней мере как концертирующая группа. Причину этого следовало искать в том, что их музыка просто–напросто тонула в оглушительных воплях фанатов — однако здесь была и психологическая подоплека. Они столкнулись с той же проблемой, что и все гастролирующие музыканты, — Пол, которого угнетало однообразие, выглядывал из окна гостиницы в Миннеаполисе и задавал себе вопрос: «Неужели это все, чего мы достигли?» — так же как тогда, в Аллертоне, с его унылым урбанистическим пейзажем. Золотая клетка в Миннеаполисе по сути ничем не отличалась от золотой клетки в Милане. Да и вкус кока–колы везде был одним и тем же. «Если среда, значит, стало быть, мы в Генуе…» Суммы гонораров оставались все такими же огромными, хотя билеты на концерты не раскупались так же быстро, как в 1964 году, а впереди их ждала та же бесконечная дорога, по которой прошли старые рок–н–роллыцики и блюзмены до– битловской эпохи.

…Чартерный самолет приземляется в очередном захолустном американском городке. (Уныло и бездумно глядя в иллюминатор, можно лететь до бесконечности.) Самое большое событие дня — это не получасовой сет на сцене, а те развлечения, запрещенные или дозволенные, которые можно устроить между ними. Вопреки тому, что писали газеты, все удовольствия сводились к очередной выпивке, не дававшей оснований для многочисленных сплетен о сексуальных и наркотических оргиях.

На следующий день в артистической — отчаянное ожидание, когда закончится установка оборудования во втором по величине зале Детройта. С сигаретами в зубах проносятся рабочие сцены, успевая на ходу поглощать сандвичи. Что еще можно ожидать от такой работы, сидя посреди этой бесконечной толкотни и мечтая о том, чтобы все поскорей закончилось?

И все же, хотя «The Beatles» были более или менее защищены от нелицеприятных аспектов гастрольной жизни, Пол Маккартни был постоянно озабочен тем, как пройдет очередное шоу. Вряд ли Пол беспокоился за свое собственное выступление — когда он, наконец, добирался до постели, кости и мышцы его так ныли, что он падал на нее без сил. Кроме всего прочего, существовала еще и опасность не добраться из пункта А в пункт В — что однажды произошло с Джонни Киддом (который