Однако, Георга мало заботило, насколько трудным окажется переход для него и его людей, у него была цель и к ней он стремился с маниакальным упорством.

Несмотря на то, что он выбрал стезю, исключающую возможность завести семью, свою мать он любил искренне и всем сердцем, а потому не мог отказать ей в той малости, которую клятвенно обещал. Всегда, в любой ситуации, чтобы не случилось, в день ангела Аглаи он был подле нее и ничто не могло заставить его отказаться от этого. Даже при заключении контрактов, он всегда старался подгадать так, чтобы иметь возможность встретиться с матерью. Если на этот день выпадали обязательства по договору, то он обязательно оговаривал этот момент или предлагал всем катиться к дьяволу, если кого это не устраивало.

Улица на которой он родился встретила его обычной суетой, которую он наблюдал все годы, пока рос. Выросли его сверстники, ушли из жизни те, кто был в возрасте, подрастало новое поколение, но время словно замерло. Глядя на детвору суетящуюся на мостовой, он как будто наблюдал за самим собой со стороны. Да, дети другие, но игры все те же.

Вон мальчишка с хитринкой на лице, подкрался к девчонке и дернул ее за косичку, после чего с веселым смехом бросился на утек, а она с криком полным праведного гнева кинулась в погоню. Когда-то он так же подшучивал над соседской девочкой Анной. Девочкой. Теперь это степенная женщина, мать трех сорванцов и дочурки. Вообще этот квартал отличался обилием детей и низкой смертностью среди них, многие связывали это с матушкой Аглаей. Может и так, да только Георг не помнит, чтобы она кого из детей лечила, только возилась с ними постоянно.

Мальчишка оказался не промах, ловко увернувшись от обиженной девочки, когда она его почти нагнала, он резко остановился и побежал в другую сторону. Ей только оставалось кричать ему вслед, грозя карами которые его ждут, когда он попадется ей в руки.

А вот и трактир, где он вырос. Ага. Громила Грегор все так же стоит подперев могучим плечом дверной косяк. Дело к вечеру, скоро потянется народ, чтобы пропустить кружечку пива, так что для него вот-вот начнется самая работа. Матушки скорее всего нет, она не любила бражничающих, хотя и не пеняла никому. Вместо этого она предпочитала гулять по окрестностям.

А вот и сам хозяин. Адам появился на крыльце, вытирая руки передником. Странный трактирщик с его обетом, и даже не его, а его родителя, как и странный трактир. Хозяин в отличии от таких же, никогда не позволит себе разгуливать в засаленном фартуке, всегда опрятен. А что прикажете делать, когда при всем честном народе можно получить нарекания от матушки Аглаи, словно нашкодивший пострелец. И в трактире у него особо пображничать не получится, это не нравится матушке Аглае. Жалко бедолагу, но с другой стороны и жаловаться ему грех, если больших заработков и нет, то на вполне приличную жизнь всяко разно денег хватает.

– С приездом, Георг.

– Здравствуй Адам. Привет дружище,– это уже к Грегору, от души приложившись ладонью о крутое плечо. Тот тоже не остался в долгу.– Матушка дома?

– Нету ее. Гуляет где-то. Но ты не волнуйся, тебя она почувствует почище любого больного. Скоро будет.

И впрямь. Он с парнями едва успел осушить кружку пива, как появилась Аглая. Стремительно войдя в зал, заставив при этом отшатнуться в сторону выходившего плотника, проживавшего по соседству, она тут же направилась к столу за которым сидел сын.

– Матушка,– тут же бухнулся перед ней на колени он.

– Сыночек. Приехал. Опять пил?

– Матушка, я только кружку пива, чтобы жажду утолить.

Ох стыдоба. Ведь знал же, и все одно не удержался. Вот и получи выволочку на глазах у подчиненных. Но как видно те были проинструктированы старшим десятником, потому как вели себя как ни в чем не бывало. Не все. Вон трое, отвели взор в сторону и что-то усиленно рассматривают на стене, один даже ковыряется в ней. Как видно совладать с собой, даже несмотря на предупреждение очень тяжело, вот и предпочли отворотить взор.

– Жажду можно и водой утолить. От вина только беды. А я Рема видела,– в обычной для себя манере, внезапно сменила она тему.– Он обещал завтра меня навестить. Совсем от рук отбился мальчик, не приходит, с нами не гуляет. Знаешь, очень многие с нами гулять не хотят, а может они родителям помогают, а я тут обижаюсь. Нужно будет обязательно разузнать. Потом. Обязательно.

Ну да, как ей объяснишь что все те детки уж выросли и сами стали родителями, загруженные совсем не детскими проблемами. Им уж давно не до гуляний. Нужно содержать семьи, растить детей. Едва подумал об этом, в груди что-то шевельнулось, но он отогнал даже не успевшую полностью сформироваться мысль. Он выбрал свою стезю, когда решил связать себя с воинским делом, семья не для него, потому как ничего другого он просто не умеет. Только одно желание неотступно преследует, пережить матушку, потому как если иначе, то она умрет от горя. Ну да, деток у нее вокруг много, вот только его она всегда выделяла.

Вот так вот, пощебетала, пощебетала и подалась на улицу. А что такого? Вот он сынок, жив и здоров, правда пива выпил, но похоже она об этом уже позабыла. Пошла прогуляться, не сидится ей в душном помещении.

Георг сидел в углу зала, то и дело переговаривая то с одним, то с другим знакомцем подсаживавшимся к нему. С ними он когда-то рос, устраивал детские забавы и шалости. Одной гурьбой хаживал вслед за матушкой, внимательно слушая ее рассказы, а рассказывала она много. Он даже затруднялся сказать сколько она знает всяких баллад, сказок, легенд и притч. Было подспудное чувство, что многое она просто сочиняет, вот так вот буквально на ходу. И еще. В эти мгновения она никак не походила на умалишенную.

Трактир был полон, вот только пахло едой, фруктами, взваром и компотом, человеческим телом и никакого намека на кислый запах алкоголя. Сегодня тут не подавали даже пива. Впрочем, его никто и не заказывал. Еще чего не хватало, нарваться на недовольную отповедь. Странным было то, что в зале находились не только мужчины, но и женщины и дети. Были мамаши которые пришли сюда с младенцами на руках. Кругом знакомые лица.

Хм. А вот этого он не знает. Только что вошедший в зал мужчина, никак не связан с его детством. Ну, ничего удивительного, этой горе в человеческом обличии уже явно за шестьдесят и он не из их квартала. Впрочем, не мудрено, у них тут никогда не проживали дворяне, даже самые обедневшие. А этот по всему видать дворянин и не из последних. Одежда с виду простая, но добротная из отличной ткани, на груди рыцарская цепь. Вот только не видно герба. С другой стороны, он и не нужен. Не так много найдется людей таких героических пропорций, не то что в Несвиже, а даже в известном мире.

Значит, вот ты каков, сэр Жерар барон Гатине. Трудно было не узнать его по известным описаниям, хотя раньше они и не встречались. Поздоровались, и тот присел напротив. Вроде и не гнал никого, но беседовавшие с Георгом парни тут же поспешили ретироваться. А чего собственно говорить, им не место за одним столом с благородным, вот они от греха подальше, значит. Георгу же было все едино, благородный или нет, не он вломился за чужой стол, это к нему подсели, но и возмущаться по этому поводу не стал, просто эдак внимательно посмотрел на нового соседа.

– Барон Гатине,– представился гость.

– Георг.

– Хм. Славное имя. Знавал я одного Георга, он был моим другом. Вижу ты не удивлен?

– Отчего же, очень даже. Но если вы имели ввиду то, что я догадался, кто решил разделить со мной стол, то да, я понял это сразу.

– При моей деятельности подобная внешность это недостаток,– покручинился барон, но заметно, что не так чтобы он и сокрушался по этому поводу, уж попривык. Да и хватает у него на службе неприметных личностей. Но что ему понадобилось от Георга?

– Чем обязан, ваша милость?

– Просто зашел поесть. Что это у вас? Ага, мясо, сыр, хлеб… Вода!?

– Матушке не нравится запах выпивки.

– Чего изволите, ваша милость?– Адам не доверил кому другому обслуживать благородного.

– Все то же, что и у молодого человека.

– Э-э, если позволите…