щеки и бороды, чтобы она могла их потрепать, как когда-то в детстве. Некоторым доставались и легкие подзатыльники, но они только покорно подставляли головы и были рады тому, что их не обделили вниманием.

Что самое удивительное, в этот момент в ее глазах была любовь, счастье, ласка, нежность и не капли безумия. А еще… Она вся светилась довольством, потому что ее детки пришли ее навестить.

– Как дела, Георг,– отпив из кружки и разочарованно скривившись, от того, что там было далеко не вино, поинтересовался Рем.

– Налаживаются понемногу.

– Слышал, твой отряд опять в силе и почете.

– Есть немного.

– Ты это… Завязывал бы с этим. Ну чего смотришь? Эдак и сложишь голову, за клятое серебро.

– И это говоришь мне ты? Сам ведь по кромке ходишь.

– Я… Я другое дело. Если любого из нас настигнет смерть, то матушка Аглая будет нас искренне оплакивать, как своих детей, но если убьют тебя, то она просто умрет от горя.

– Значит, я постараюсь, чтобы этого не произошло.

– Оно того стоит?

– Стоит. Понимаешь, поначалу я хотел романтики, а теперь просто не могу без риска и бушующей в жилах крови. Скисну я со скуки.

– Да, в этом мы похожи.

– Матушка опять была в трущобах?– С нескрываемой тревогой поинтересовался Георг у друга детства.

– Ты на этот счет не беспокойся,– тут же вскинулся тот,– никто и не подумает ей навредить. Скажу по секрету, если кто хочет без опаски ходить по городу, то может просто пристроиться с ней и идти эдак неподалеку. Никто из лихих и не подумает нападать, если она сможет что-либо увидеть.

– Твоя работа?

– Не только. Люди так постановили, и еще до меня, мы лишь поддерживаем тот порядок.

– Ясно. Ну, за встречу.

– За встречу,– тяжко вздохнув и подняв кружку с компотом, произнес Рем.

Вскоре после ухода Жерара в трактир вошел какой-то неприметный и очень общительный паренек. Он легко нашел себе собеседников, хотя и был не местным, но общительный нрав и благодушное настроение посетителей позволили легко наладить общение. Не забыл он посплетничать и с трактирщиком, рассказав несколько забавных историй и выслушав рассказы других. Барон срочно восполнял пробел в своих знаниях. Раньше он интересовался только новоявленным и многообещающим командиром наемников, пришла пора собрать куда более обширную информацию.

– Жерар, прекрати метаться по комнате словно зверь в клетке. Сделай милость, присядь, а то мне вино не лезет в глотку,– недовольно скривившись, произнес Волан.

Неудовольствие мастера легко объяснялось отсутствием его любимого напитка. Виренское благополучно осталось в погребах барона, а надежда купить его в Хемроде не увенчалась успехом. Весьма редкий товар, ведь виноградники не так чтобы и велики, так что обеспечить все возрастающую потребность в этом напитке не могли. Зато цена на него, значительно возросла. Еще бы, при таких-то запросах. Вот и приходилось обходиться тем, что было.

– Кто бы мог подумать. Кто бы мог подумать,– пожалуй уже в сотый раз, произнес барон, уперся в стену, развернулся и зашагал в другую сторону.

– Ты можешь объяснить, что тебя так сильно волнует? Ты просто сам на себя не похож. Да даже когда лежал истерзанный в той камере, и то был куда как спокойнее.

– Хм.

Носить в себе все то, что его так волновало не было никаких сил, ему необходимо было с кем-то поделиться. Наверное он все же стареет. Барон взял стул, приставил его вплотную к тому на котором восседал темный и устроившись на нем, припал к уху Волана. Они были не в его доме в столице и не в его замке, где имелись помещения в которых он мог говорить без опаски. Эта гостиница никак не внушала доверия, а потому все сказанное, могло оказаться достоянием чужих ушей. Мастер прекрасно это понимал, а потому безропотно остался сидеть, обдаваемый жарким дыханием своего собеседника. Но уже после первых слов, он оставил все мысли о неприятных ощущениях вызванных этим. Да бог с ним! Тут такое…

Нет, ну оно ему надо? Он был далек от всех этих политических интриг. Его не волновала судьба Несвижа. Все что его заботило это только искусство. Конечно, полностью остаться в стороне не получалось. Чтобы иметь необходимый материал или средства, ему приходилось оказывать различные услуги, а к таким как он обычно с болячками не ходят. От них хотят получить несколько своеобразные услуги. Так что в стороне остаться очень сложно.

С другой стороны, сам нарвался. Ну что ему стоило молча слушать стенания барона. Не утерпел. А теперь получи дополнительную порцию. Мало тебе было того, что приходится всякий раз следить за своими словами, когда речь заходит о королевском доме, так получи еще. И ведь тоже нужно будет не терять бдительности, но только в отношении других, а по сути все той же королевской семьи.

Казалось бы, оттолкни барона, заяви, чтобы тот сам разгребал это дерьмо. Чего проще-то? Но вот не оттолкнул. А что тут поделаешь, он ведь тоже человек, хотя и с необычными способностями. А это очень любопытное творение, хлебом не корми, дай какой секрет выведать. Уши развесит и будет слушать со всем вниманием, и чем страшнее, загадочнее, тем внимательнее слушатель.

Отправившись на обычную в общем-то встречу, барон и предположить не мог, что получит привет из своего прошлого. Как такое могло случиться? Ведь доподлинно было известно, что первая супруга Берарда погибла. Но как оказалось, это было не так. Изобелла выжила! Именно ее опознал в матушке Аглае, барон. Об этом пока не было никому известно. Даже доставивший сведения из трактира соглядатай, не мог увязать все выведанное им в единую картину. Но Жерар уже знал все доподлинно.

Изобеллу не убил нож разбойника, не взяла ее жизнь и высота, с которой ее сбросили, не покусилась на нее и река. Абсолютно нагую ее прибило к берегу, много ниже по течению, где она была найдена отцом нынешнего трактирщика Адама, в день святой Аглаи. Молодая женщина, не помнила кто она и откуда. Мало того, она помутилась в рассудке. Казалось бы пройдохе трактирщику незачем ее выхаживать. Но тот не мог поступить иначе, потому как ему было предсказание, а он был человеком мнительным, несмотря на свое занятие. Поэтому страшась кары, он выходил раненную буквально выдернув ее с того света. Потом пришла таки беда и он усомнился в словах того мастера. Вся его семья должна была предстать перед создателем, кто-то уж очень озлился на трактирщика. Но все случилось иначе. Его семья была спасена вставшей на ноги Аглаей, получившей имя в честь второго своего рождения. А затем пришло и понимание, что порча никогда не действует в одночасье и когда он спасал эту женщину, над его семьей уже вились темные тучи.

Нет, барон не боялся за себя лично. Связать его с тем давним преступлением было просто невозможно. Только Волан имел косвенное признание самого барона, но он теперь был связан обетом и не мог говорить на эту тему ни с кем другим, кроме самого барона. Так что среди живых о той истории знали лишь двое, и оба предпочли бы расстаться с языками, чем заговорить об этом. Но вся интрига была не в той истории, а в ее продолжении.

Их план в отношении Гийома полностью осуществился. Все прошло как по маслу. Более того, зачатие произошло сразу, в первую же ночь. Но как всегда бывает, без неожиданностей не обошлось. Через девять месяцев принцесса разродилась крепенькой девочкой, так что вопрос с престолонаследником все еще оставался открытым. Они пытались провернуть это в очередной раз и разумеется с позволения кронпринца, но на этот раз их ждала неудача.

За прошедшее время, Гийом успел смириться с потерей своего любимого. Помня о горечи утраты, он до сих пор боялся допускать кого-либо другого к своему сердцу. А потому несмотря на чары, оказался не способен на зачатие ребенка. Волан только в бессилии разводил руками. Гатине, скрипел зубами, но тоже ничего не мог поделать.

Сейчас вокруг малютки Инесс, которая сама не могла наследовать престол, так как там должен был восседать мужчина, разворачивались нешуточные страсти. Интриги сменяли одна другую. Не только графы, но и другие королевские роды старались всячески подвести дело к помолвке с ней, своих отпрысков. Ведь в