выплатить компенсацию. В случае когда прежний владелец погибал, то все отходило его наследникам, при отсутствии таковых, во владение вступал граф или король, смотря на чьих землях все это происходило.

Нанявшись к одному из баронов, сотня в считанные дни разделалась с дружиной его соперника и захватила замок. Прибывший с опозданием граф Водемон, королевства Несвиж, вынужден был признать обоснованность начала боевых действий и захват замка с прилегающими землями. Покончив с этой войной, Георг с чистой совестью отошел в сторону, так как связывать себя долгосрочными обязательствами на тех условиях у него не было и мысли.

Едва узнав об этом, к нему обратился поверженный барон. Условия найма были еще хуже, чем прежние. Наемникам не предлагали вперед даже такую мизерную плату, а лишь сражаться на будущую перспективу, впрочем, не такую уж радушную. Барон обещал, что половина казны и имущества поверженного противника будет принадлежать наемникам. Оно вроде как и щедро, но это только на первый взгляд. Оба барона не отличались богатством, оба были редкостными задирами и непутевыми хозяевами, так что на большую добычу рассчитывать не приходилось. Но Георг вновь согласился.

Буквально в несколько дней, он умудрился захватить сначала замок своего прежнего нанимателя, а затем освободить дом нового. И опять граф признал все законным, но на этот раз был куда менее покладист. Победителю возвращался его прежний дом, как и побежденному, вот только последний вынужден был выплатить некоторую сумму своему противнику. До разрешения всех финансовых претензий, граф своей волей запретил обоим бойцовским петухам вступать в конфликты. В конце концов бесконечные войны никому еще не приносили прибыли. В случае ослушания, он пригрозил, что возьмет оба замка под свою руку и судьба баронов, равно как и членов их семей, его будут мало заботить. К наемникам претензий никаких не было, все было по праву.

Как и ожидалось, серебра и золота из этой истории Георгу перепало немного. Куда больше вышло взятым трофейным оружием. Но все это ерунда. О его сотне опять заговорили. Причем заговорили ни как о конном отряде, а как о всесторонних бойцах, способных решать множество задач. Они могли выступать в качестве конницы, арбалетчиков, пехотинцев, при этом выказывая хорошую выучку. У них не было отличительной у всех наемников черты – они не предавались грабежам после штурма, довольствуясь лишь своей платой и долей.

Дисциплина в сотне была железная. За время обоих коротких компаний они потеряли только трех человек и те пали не в бою, а были повешены, за нарушение приказа. Двое решили, что им можно изнасиловать замковую служанку, а один, захотел набрать кое-чего сверх положенной платы и доли в трофеях.

Наконец всем стало очевидно, что слухи о несостоятельности людей сотника Георга, необоснованны и к нему потянулись с предложениями. Несмотря на то, что на этот раз он был очень разборчив, выгодное предложение нашлось очень быстро. Водемонская купеческая гильдия предлагала хорошую плату, за истребление разбойничьей шайки, рыскавшей то по территории графства, то уходившей в Кармель. Разбойники были многочисленны, неплохо вооружены, а главное хорошо владели оружием.

Явление весьма редкое. Это скорее было характерным для территорий расположенных вблизи пограничных гор, где шалили горцы, но никак не для этих мест. Здесь такое можно было объяснить либо каким рыцарем с дружиной, вышедшим на большую дорогу, либо сбившимися в ватагу бывшими наемниками. В обоих случаях, действовать нужно было целенаправленно, с привлечением серьезных сил.

Гильдия могла обратиться к графу, но купцы не пожелали быть ему обязанными, так как проявление заботы, вполне могло обратиться повышением налогов. А то как же, ведь сюзерену приходится содержать дружину, а она в свою очередь обеспечивает безопасность купцам. Так что, если считать на сегодняшний момент, оно вроде и дорого, а если на перспективу, то не так чтобы и очень.

Были и еще трудности. Наемникам было куда проще в плане пересечения границ. Ну да, они отрабатывают найм, причем наниматели купцы, так что никаких претензий к королевству или графству, только к наемникам, если сумеете их поймать. Но Георга это ничуть не смущало. Подумаешь проехались по чужой земле и надрали холку каким-то разбойникам, главное, что никто другой не пострадает, а в этом он был уверен. Как был уверен и в том, что загросцы не станут объявлять на него охоту, разбойников нигде не любили, так что особых причин для недовольства не было.

Это действительно оказались наемники, сбившиеся в шайку. Атаман у них оказался весьма умелый и тертый, так что пришлось промучиться пару месяцев, пока сумели их выследить. За это время они успели ограбить два больших каравана, хорошо хоть один из них был не вадемонской гильдии. Впрочем с Георга хватило гневных визгов и за тот, что принадлежал гильдии.

В короткой, но кровавой схватке сотня положила шайку и треть из них пленила, представив на суд графа и пред очи нанимателей. Георгу удалось не просто накрыть разбойников, но и допросив пленников, обнаружить их логово, где нашлось кое-что из награбленного. Но тут уж гильдия разошлась во всю широту души, апеллируя к графу. Тот принял сторону купцов и Георгу пришлось уступить добычу, так как ему якобы не удалось оградить от нападок караван гильдии. Все обнаруженное в логове отошло в пользу пострадавших в последнем нападении купцов. Не сказать, что это полностью покрыло их убытки, но хоть что-то. Взятое с боя, разумеется осталось у наемников.

Сейчас сотня расположилась на отдых в этом месте. В последнее время пришлось изрядно побегать, парням нужна была передышка. Георг объявил трехдневный отдых, после чего должны были возобновиться воинские учения. Одним словом все как всегда, ничего особенного. Наемник должен все время поддерживать свою форму, иначе век его будет недолог. Парни уже успели оценить ту бочку пота, что они слили на тренировочной площадке. В последней схватке им противостояли почти семь десятков наемников, матерых бойцов, ветеранов. Но они раскатали их, потеряв только четверых убитыми и десяток раненными. Очень приличный счет, учитывая подготовку противника.

-Да, Олаф не зря прожил свою жизнь,– задумчиво проговорил Георг.– Умереть с осознанием того, что не зря топтал землю дорогого стоит.

– Согласен, нет ничего важнее этого. Но с другой стороны, это опять говорит о том, что не стоит наемнику строить большие планы на будущее.

– Вот мы и не строим. Мои желания скромны и вполне реальны. Хочу удержать то, что мне досталось от Олафа. Ну и приумножить немного.

– Мудрено. Чем больше слава, тем больше риск.

– Вот потому и желания такие скромные. Ладно, хватит об этом. Ты не забыл?

– Слушай, прекращай. До Хемрода больше трехсот миль.

– Ну и что? Через неделю я должен быть там и я там буду. Не было еще такого, чтобы я не навестил матушку в день ее ангела и не будет, если только меня не убьют.

Все так. Много лет назад, погнавшись за романтикой и вступив в отряд Олафа, Георг оговорил только одно условие – чтобы не случилось, но на день ангела его матери он должен быть в Хемроде, все остальные пункты договора его интересовали мало, они могли поменяться, как это и оговаривалось, но этот должен был оставаться и оставался неизменным. И не было еще случая, чтобы он не был рядом с матерью в этот день.

– Да-а, удивил ты меня тогда. Я ведь и не знал, что матушка Аглая, про которую ходит столько слухов, твоя мать. Слушай, я все спросить хотел… Только ты это…

– Да спрашивай, чего уж.

– Мне показалось, что она слегка не в себе.

– Не показалось тебе, дружище. Многие считают ее безумной, другие мудрой, чуть не святой. Господь обделив ее разумом, в том как мы это понимаем, одарил в другом. У нее большое сердце, полное любви к ближним, особенно к детям. Она даже не может смириться с тем, что детвора постоянно кружащаяся подле нее вырастает и теперь ее окружают уже их дети, для нее они все одинаковы, просто есть старшие и есть младшие.

– Я думал ты о ее даре вспомнишь, а ты вон о чем.

– А что дар? Ну может она помогать людям, да и то, только порчу снимать, и что с того. Ты просто не видел как вокруг нее детишки вьются. Идет по улице, ну словно наседка, а вокруг детвора, как цыплятки.

Говорит, а лицо лучится счастьем. Хорошо ему сейчас. Так хорошо, как Дэну никогда не будет, потому