Она поплотнее запахнула пижаму: сегодня ей было рядом с ним неуютно. Отвернувшись, Гуннар опять начал смешивать свой кошмарный коктейль, скрупулезно отмеряя ингредиенты с помощью мензурки.
Комната была обставлена в классическом стиле: кожаная мебель строгих очертаний, мониторы в массивных корпусах из полированного дерева, геометрически правильные стеклянные столики с блестящим металлическим крепежом. Аделе классика нравилась, но она знала, что Гуннар этот стиль ненавидит. Только светильники здесь были в его вкусе – громадные зыбкие капли, свисающие с потолка, изливали дневной свет с неестественным зеленоватым оттенком.
Вот те творения сдвинутого лярнийского дизайнера, которые погибли вместе с ульем, Гуннар любил по- настоящему! Столы с волнистыми столешницами и сюрреалистические многоногие кушетки вызывали у него приступы меланхолического умиления, что давало Аделе пищу для ехидства – а он в ответ пожимал плечами и говорил, что у каждого свои странности. Но у себя дома ничего в этом роде не держал. Словно боялся, что его поймают на некой постыдной тайне. Адела была достаточно наблюдательна, чтобы сделать такой вывод, однако с дальнейшими выводами затруднялась: поди пойми, что все это значит.
– Чтобы ты не делала больше глупостей, я кое-что расскажу, – пригубив свой фирменный напиток, сообщил Гуннар. – Ты девочка смышленая, поймешь. Сколько, по-твоему, времени я провел в клинике пластической хирургии?
– Больше месяца, – после небольшой заминки определила Адела. – Тебе ведь убавили рост на несколько сантиметров и изменили форму черепа. Насколько я знаю, это чудовищно сложная операция.
Она не сдержала вздоха: сделать пластическую операцию и стать красивой – это была ее недостижимая мечта! Недостижимая потому, что больным озомой пластические операции противопоказаны. Вероятность успешного исхода – ноль целых и еще несколько нулей после запятой.
– Вся эта процедура заняла несколько минут, – Гуннар рассмеялся интригующим мягким смехом. – Вот подготовка отняла много времени… Я нашел на Сицилиде некоего Гуннара Венлеша, внешность и состояние здоровья которого меня удовлетворили. Подружился с ним, окольным путем перевел на его счет свои капиталы. Однажды пригласил его к себе на яхту… Потом Гуннар Венлеш покинул яхту, и это был уже не он, а я. Мертвое тело Виллерта Руческела я запер в холодильнике, но подбросить его врагам для опознания не удалось. Мне пришлось все делать в одиночку, а выручившая меня установка очень капризна. Все системы на яхте вышли из строя, в том числе холодильник. Меня в это время скрутил «синдром переселения» – это я его так называю, мерзкое состояние, и адаптация заняла около полутора сицилидийских месяцев. Что за это время стало с трупом, запертым в герметичной камере, при температуре выше нуля… Эти останки можно было идентифицировать, сделав анализы, но сицилидийские чиновники не любят лишней работы. Я выбросил содержимое холодильника около загородного шоссе и послал в полицию анонимное сообщение – мол, это был Руческел, разыскиваемый Космополом. Ну и что? Какой-то идиот, которому оставалось два дня до отпуска, дезинтегрировал останки и отрапортовал начальству насчет ложного сигнала, потому что в кармане у него лежал билет до Неза и он уже видел себя на пляже. Люди – такая изощренная сволочь… – он сокрушенно покачал головой. – Поступать с людьми слишком плохо невозможно, потому что они всегда заслуживают худшего. Обмануть преследователей я не смог, но, по крайней мере, перестал быть ненавистным для них Руческелом.
– Но каким образом, если это не пластическая операция?
– С помощью специальной аппаратуры я переселился из одного тела в другое. Перезаписал сознание, если для тебя так понятней… Меня всегда восхищал твой интеллект, вот и попробуй это осмыслить. Бывшего Гуннара Венлеша я сразу после этой процедуры убил. Он все равно не перенес бы шока – ограниченный был человек, живое сырье. – Виллерт потянулся за взбивалкой в платиновом стаканчике, а Адела, когда он на секунду отвернулся, снова поежилась. Смесь удовольствия (он ценит ее интеллект) и страха (вдруг он все-таки решит, что без нее будет проще) была ничуть не лучше его фирменного пойла. – Установка громоздкая, я ее с собой не таскаю. У меня есть чертежи – если понадобится, заказываю детали, а потом уничтожаю. Мой покойный партнер залез ко мне в сейф и скопировал чертежи. И воспользовался ими для бредового проекта, связанного с клонированием, который сулил ему некоторую сумму денег, хотя доходы у него и так были немаленькие. Обычная человеческая жадность. Чтобы оживить клонированное тело, нужно где-то взять живое существо, обладающее сознанием. Я уж не знаю, сколько скоропостижных смертей произошло в окрестностях, когда этот болван включил установку!
Он умолк и сделал несколько глотков. Аделе тоже хотелось пить, в горле пересохло, но она знала, что Виллерт-Гуннар напитков для гостей у себя в апартаментах не держит, а угощаться лишний раз коктейлем ей не хотелось.
– В пригороде в ту ночь перемерло сколько-то обывателей, – констатировал он философским тоном. – Установка работала в режиме шоковой пересадки – и это хорошо, потому что, если бы клоны, очнувшись, вспомнили, кем они были раньше, вышел бы форменный скандал. Хотя Аксель, конечно, догадался бы их уничтожить… Но это его ученое дурачье, собрав аппаратуру по ворованным чертежам, не додумалось установить ограничитель! В окрестностях болталось еще одно существо, очень опасное и могущественное. У меня мало информации об этих существах, я знаю только, что они обитают не в нашей Вселенной и в дела таких, как мы, обычно не вмешиваются. Установка его поймала, устроив попутно аварию на местной энергостанции, и засадила в одно из клонированных тел. Вот он-то теперь за мной и гоняется! Память о своем прошлом он потерял из-за шока, но способности у него чудовищные… Моего напарника он убил, теперь ему нужен я.
– Он на Валгре? – спросила Адела. Рассказ Гуннара показался ей слишком странным, чтобы быть полностью правдивым. В конце концов, он сам же когда-то преподал ей несколько уроков, как морочить голову собеседнику, мешая правду с ложью.
Гуннар кивнул.
– А девка при чем?
– Я подозреваю, что это Тина Хэдис, его подруга и сообщница. Любопытно, что у таких существ тоже бывают привязанности… Мне так и не удалось выяснить с полной определенностью, она это или нет. Если она, ее нельзя убивать, пока он не обезврежен, а то он все здесь разнесет.
– Боже мой, так это он ко мне приходил? – ахнула Адела.
– Судя по описанию – он.
– Страшный тип…
– Хуже, чем страшный, – поправил Гуннар.
– У меня есть люди, которых можно кое о чем попросить… Особенно если мы хорошо заплатим.
– Убивать его бесполезно. Уже пробовали… Если оторвать ему голову, он подберет ее и прилепит на место. Или вырастит новую, смотря что ему покажется проще. Я же сказал, у него чудовищные способности.
– Он живой или мертвый? – В душе у Аделы зашевелились темные детские страхи, о которых она в течение последних двадцати лет не вспоминала.
– Боюсь, что для него нет разницы между тем и другим. – Гуннар вздохнул. – В отличие от нас… Его все-таки можно обработать так, что он станет безопасным, есть методы… Но сначала его нужно захватить.
Он начал смешивать четвертый коктейль, а Адела снова вспомнила последний день улья, болезненным рубцом запечатлевшийся в ее сознании. Она тогда попросту испугалась – никогда еще ей не приходилось оказываться в роли заложника! Линда – или Тина, не важно, как ее там зовут, – не видела ее рук, и ей удалось с помощью карманного пульта включить охранного робота. Столкнув Линду на платформу гиперпространственной установки, Адела бросилась к настенному пульту и дала команду «Старт». А чуть погодя, опомнившись, связалась с Гуннаром. Тот велел ей немедленно убираться из улья, бегом, не тратя времени на разговоры… И она подчинилась, поскольку привыкла его слушаться. Взрыв застал ее на улице. Ее швырнуло на тротуар, но она отделалась ушибами. Адела начала соображать, что произошло, потом увидела около кафе Клода Хинби… Остальное было импровизацией. Она догадывалась, что ей еще придется объяснять, почему она покинула здание незадолго до взрыва, и сразу ухватилась за готовую версию.
– Неужели это было обязательно, Виллерт? Я не могу забыть их… Все это были люди, которых я давно знала и любила.
– Людей много, – мягко отозвался Виллерт, выливая в бокал небольшое количество пряно пахнущей иссиня-черной жидкости. – Не Виллерт, а Гуннар. Смотри, не сболтни где-нибудь.
