откатывается назад, ко входу в пещерку. – Идиот! Учти, молокосос…

Но докричать Учтитель не успевает, потому что как раз в этот момент раздается звук. Страшный звук. Заполняющий собой все пространство вокруг, заставляющий колени дрожать. Глагл подумал, что такой звук могли бы издать молчаливые, если бы они собрались все вместе в этой маленькой пещерке и разом загудели. С ними иногда такое бывает. Возможно, так они разговаривают. Только этот звук громче. И страшнее…

Звук прекратился, Учтитель тоже сразу замолчал, и от этого стало только хуже.

Потом Учтитель начинает говорить, и Глагл не узнает его голоса. Он говорит очень тихо и спокойно. И еще как-то суетливо. Глагл чувствует, что Учтитель страшно напуган, что он хочет закричать, забиться в истерике, но вместо этого заставляет себя говорить тихо и спокойно, обращаясь то ли к Глаглу, то ли к самому себе… Глагл чувствует больше, чем может сказать словами. Горрраздо…

– Ну, вот и поезд… – бормочет Учтитель. – Дожили, дождались… Стрррого по рррасписанию. Только мы к нему не пойдем… Зачем нам? Поживем еще… Правда, Глагл? – Глагл хочет ответить, но не успевает ответить. – Да мы еще и с уррроком не закончили. А это, брррат, последнее дело, когда ученики с уррроков убегают. Ничего, вот сейчас урррок закончим – я еще, кстати, пррро врррремя тебе не все рррассказал, – а потом, глядишь, и… еще что-нибудь пррридумаем. Я тебя считать поучу. До двенадцати, хочешь? Ты только, слышишь, не уходи. Не оставляй меня одного, Глагл. Пожалуйста… Мы ж с тобой все-таки не чужие люди. А может, ррродственники даже. Сам посуди, откуда еще ты мог, такой умный, взяться? Не от старррого же Ауэрррмана, а? Как думаешь?..

Страшный звук повторился. Учтитель закричал и упал на пол. Но когда звук затих, Глагл снова услышал его негромкое бормотание и… что-то еще. Как будто Учтитель, не поднимаясь с пола, ползет к нему, Глаглу, задевая по пути разные пррредметы.

– Вторррой гудок… Ничего, еще немножко. Буквально несколько минут и все. Перрреждем. А потом поезд уйдет и все снова будет как всегда. Ты только не уходи, слышишь? Эй, Глагл!.. Куда ты? Эй!!!

Куда он? Тут только Глагл замечает, что уже стоит на пороге пещеры. Куда? Снаружи очень страшно. Там что-то гудит и где-то прячется ужасный поезд. Только внутри Учтительской пещерки тоже становится страшно. Страшнее, чем снаружи. И еще… Глаглу почему-то очень хочется туда. Туда, где гудит поезд. Так хочется, что ноги сами несут его в нужном направлении. И очень быстро, потому что… Потому что поезд не любит ждать. Он идет стрррого по рррасписанию. И Глагл идет к поезду.

– Постой! – вслед кричит Учтитель. Он тоже покинул пещерку и идет, почти бежит за Глаглом. – Не бррросай меня, подожди!

Глагл не ждет. Ему надо быстро. Учтитель не догонит. Он не умеет чувствовать дорогу, как Глагл.

Вот сейчас в сторону силы, протиснуться между железными прутьями – и вперед. Так быстрее… Глагл спотыкается, что-то теплое и мягкое лежит на земле.

– Пррридурррок! – ругается Глагл.

Он снова на ногах. Теплое и мягкое вскакивает, приплясывая, идет рядом.

– Вылевные вубы! Вылевные вубы!..

Это Вавилонец.

– Отстань!

– Вылевные вубы, – не отстает Вавилонец. – Аткущи мне палис! А? Аткущи мне палис!

Вавилонцу не жалко пальца, у него их много. Только невкусные они совсем. Сухие какие-то.

– Отста… – говорит Глагл и ощущает у себя во рту посторонний предмет. Он кусает. Так проще. Глагл выплевывает невкусный палец и идет – уже бежит – дальше.

Сзади довольно похрюкивает Вавилонец.

Глагл с разбегу перепрыгивает через Костоломную Канавку, Заворачивает за угол Кпоездам… и слепнет.

…Глаз наполнился болью. Как будто за него кто-то укусил. Только это очень трудно – укусить за глаз, Глагл знает…

Глагл упал на колени, прижал ладони к лицу и закричал. Он кричал долго и громко. Потом перестал. Потом начал думать.

Глагл слепой. Он не зажмурррил глаз, прежде чем видеть, как учил его Учтитель – и теперь он ослепнул. Ослеп.

Просто он не ожидал, что здесь будет что видеть. Здесь всегда было нечего видеть. Только кое-что в Учтительской пещерке, но даже оно не светило так… сильно. И таким… незеленым цветом.

Глагл ослеп. Но почему же тогда он видит? Совсем немножечко, но видит. Даже не открывая глаз.

Он видит светлое и… такое, как кусочек пола или стены в Глубинке – квадратное. Кое-что было кррруглым, а это – квадратное и светит очень сильно. Это поезд. Он умеет страшно гудеть, но он умеет и светить. И даже совсем не страшно, надо только привыкнуть. Вот так. И тогда можно слегка приоткрыть глаз…

А на фоне светлых квадратиков уже мечутся тени. Странные существа, непохожие ни на что, виденное ранее. Потому что никакого ранее на самом деле не было, а все виденное начинается именно сейчас, проникает через почти атрофированные из-за многолетней невостребованности, а сейчас – полуослепшие, слезящиеся с непривычки – органы зрения, снабжает мозг новой, непостижимой, невиданной информацией, заполняет его, заливает доверху, затапливает. Топит. И существа тонут, мечутся существа. Просто существа, непохожие ни на что и даже друг на друга.

Их много. Они катаются по земле, в одиночку или переплетясь с другими существами, дерутся, ррразмножаются– разве поймешь? Они лежат или стоят неподвижно, пряча лицо в ладонях, или беспорядочно носятся по платформе и кричат. Почти все кричат.

И когда Глагл понимает, что существа кричат знакомыми голосами, он начинает кричать сам. Без слов. Просто. От ужаса.

– И-и-и-оо! – проносится совсем рядом. Близко и страшно, Глагл едва успевает отшатнуться. И еще до того, как Глагл узнал голос, он догадался, что его только что чуть не сбил с ног Кентенок.

Сбил с ног. У него четыррре ноги. Это Кентенок.

Пррравильно?

Кто-то выскочил откуда-то сзади, больно толкнув Глагла в плечо. Замер, как будто рассматривая и давая рассмотреть себя. Много пальцев на руках, они шевелятся. Глагл взглянул на свою руку. Да, слишком много. Кажется, Учтитель говорил, их шестьдесят. Хотя теперь уже меньше. И кровь все еще вытекает в том месте, где недавно был палец. И капает на землю. Глагл улыбается.

– Вавилонец?

– Вылевные вубы! – взвизгивает Вавилонец и странными боковыми скачками уносится прочь. Туда, где ничего не светит. Трус!

Глагл идет в сторону поезда, глядя на мир вокруг прищуренным глазом. Подглядывая за ним. Постигая.

Почему они кричат? Чего боятся? Это, конечно, странно, все тут… Но его же так интеррресно видеть!

– Ты кто? – спрашивает Глагл у человека, неподвижно застывшего у стены, с закрытыми глазами и вытянутыми вдоль тела руками.

Человек молчит. Тогда Глагл говорит: «Эй!» и легонько толкает человека в плечо. Он не отвечает, только медленно заваливается на спину и, не издав ни звука и не пытаясь смягчить удар. Падает в пыль и лежит в ней.

Ну и лежи! Тоже мне, молчаливый…

– Эй, а ты кто? – спрашивает Глагл у сгорбленной спины другого человека.

Человек оборачивается, прикрывая обеими руками лицо.

– Ты – из выродков? – спрашивает Глагл и на всякий случай улыбается. – Тебе страшно? Это ничего. Мне тоже сначала было немножко…