Теперь мы приступаем к рассмотрению позиции лжеучителей и того, какой урок мы можем извлечь из их заблуждений. Петр не боится признать, что они публично исповедуют Христа. Они познали [189] нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа, но знали ли они Его так, как подобает христианам? Это маловероятно. Познать Христа как Господа означает увидеть путь правды, праведности (ср.: Мф. 21:32). Именно этого Он требует, и именно это они отрицают. Познать же Спасителя означает ожидать и желать «пришествия дня Божия» (3:12), но именно в этот день они отказываются верить — как «наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям» (3:3).

Каковым бы ни было их публичное исповедание, ныне они демонстрируют публичное отвержение Христа, поскольку они возвратились назад от преданной им святой заповеди. Они приготовили себе погибель, поскольку отвергли святую заповедь. Заповедь: это слово было краткой формулой исповедания веры, ветхозаветной, новозаветной или той и другой вместе (3:2; ср.: Рим. 7:12; 1 Тим. 6:14; Евр. 7:18; 1 Ин. 2:7). Эта заповедь исходила от Бога, поэтому она была свята и передана им через уникальный: авторитет апостолов [190]. Вместе с тем, хотя они и познали Благую весть от Бога, теперь они ее отвергают, насмехаясь над ее патетикой.

В заключение Петр характеризует этих людей, рассматривая их через призму двух притчей [191], в резкой, неприглядной форме описывая их выбор. Свинья была ритуально нечистым животным в Ветхом Завете, а собаки обычно питались отбросами [192]. В своем сочетании эти пословицы описывают тех, кто отверг Благую весть (Мф. 7:6; Флп. 3:2; Отк. 22:15). Пес, возвращающийся на свою блевотину, и свинья, валяющаяся в своей грязи, — яркие образы, смыкающиеся с «бессловесными животными», подчиняющимися своим инстинктам (2:12): это живая колоритная картина, рисующая лжеучителей. После начального покаяния и реформации они демонстрируют, что в их природе ничего, в сущности, не изменилось, и это доказывает, что они никогда и не были христианами [193]. Что бы ни исходило изнутри их организма или омывалось снаружи, ничего в принципе в них не изменилось[194] .

Весь этот раздел от 2:10 написан резким языком, с использованием таких вызывающих омерзение явлений, как рвота и грязь [195]. В современном обществе с его санитарией мы можем рассматривать этот язык как пример дурного вкуса. Но мы не должны быть слишком придирчивыми к такому описанию греха, ибо в этих образах ярко показана его отвратительная природа. «Грех должен быть представлен служителями Господа в самых мерзостных картинах, особенно когда люди смягчают и приукрашивают его отвратительные проявления с добрыми намерениями»[196]. Если такие мысли все еще оставляют нас равнодушными, то это показывает, насколько легко мы воспринимаем самую важную и страшную вещь: разделение в вечности. Ужасающая картина, показывающая, кем эти люди стали в конце, перекликается с сюжетом из Мф. 12:45, где Иисус говорит о судьбе человека, одержимого бесом, который был изгнан, но на его место пришло еще семь, и вот, «бывает для человека того последнее хуже первого»[197]. Петр не рассуждает на тему о том, каким образом они стали хуже. Возможно, он имеет в виду, что их грех стал еще более серьезным, их сердца еще больше ожесточились, они стали более циничными или еще больше погрязли в собственном рабстве, в самоугождении. Но это и есть ситуация, которая ожидает их, суд: «погибель их не дремлет» (2:3). Теперь мы должны ожидать Судью.

Очевидное указание на конец гл. 2 — это слово заповедь. Здесь противопоставление лжеучителей, которые возвращаются назад «от преданной им святой заповеди» (2:21), христианам, которые должны помнить заповедь Господа и Спасителя, преданную [им] Апостолами (3:2). Оборот «Господь и Спаситель» использовался только что, в 2:20. Намекает ли Петр на то, что лжеучителя разделили эти два имени, и хочет ли он, чтобы христиане воспринимали это как единое целое?

Контраст становится еще более резким, когда Петр переходит от «пса» и «свиньи» в 2:22 к «возлюбленным» в 3:1. Здесь он первый раз из четырех использует слово agapetoi в этой главе (далее в 3:8,14,17). Это производное от слова agape, «любовь». Петр видит глубинную связь между собой и теми, кому он пишет; возможно, они нуждаются в уверениях после красочного языка в гл. 2! Каждый раз он использует в этой главе обращение возлюбленные, тем самым побуждая своих читателей отказаться от дружбы с лжеучителями и укрепить свои связи в любви и привязанности к Богу и Его Евангелию.

Связи с гл. 2 носят в целом стилистический характер, не указывают на прерывание мысли. Гораздо более впечатляющие связи обнаруживаются с концом гл. 1. Во–первых, здесь мы опять встречаемся со сближением апостолов и пророков, что перекликается с их авторитетом в 1:16–21. Во–вторых, фразы напоминанием возбуждаю и возбуждать вас напоминанием (1:13) по–гречески звучат почти одинаково. Таким образом, это подчеркивает единство цели. Он обеспокоен тем, что христиане могут отойти от учения пророков и апостолов, которое им было дано, и хочет напомнить им о том времени, резко выступая против учения лжеучителей [201].