– Ничего, скоро доберемся до местной столицы, – тихонько бурчал Бестужев. – Там хоть развеемся по-человечески. Признаться, я несколько устал от бесконечной дороги.

Он уже настроился на достойный отдых в приятном экзотическом месте, наверняка, неком аналоге Шахеризады, и теперь предвкушал грядущие удовольствия. Те, которые вполне приличны офицеру, хотя и неприличны в обществе. Дочка Селаха так и осталась нетронутой, и оставалось надеяться, что в столице дела пойдут иначе.

– Восток, – чуть пожал плечами Буйволов.

Они ехали сразу за первой парой, в которую входили Кречетов и Кангар. Последний сам предложил себя в качестве проводника вплоть до Барата, хотя заблудиться на Тропе путешественникам было мудрено. Зато иметь в компании местного было весьма полезно при встрече с аборигенами, да и вообще, кто объяснит ту или иную вещь?

Караванная Тропа представляла относительно приличную дорогу, лишь местами сужалась из-за свалившихся камней, но казаки предпочитали не занимать ее во всю ширину.

– Мы на другой планете. И посмотрите, сколько места пустует вокруг этой так называемой столицы! Право слово – сплошное захолустье. Скажите господин есаул, стоило ли переноситься в другой мир, чтобы обнаружить в нем то же самое? Нет, чтобы летающие города, диковинные машины, свободных красивых женщин без предрассудков, – Бестужев мечтательно закатил глаза.

Буйволов посмотрел на него без малейшего осуждения. Что поделаешь, молодость? Но сказал другое:

– Раз есть винтовки, значит, есть и более развитые страны.

– Примерно на нашем уровне, а то и чуть пониже, – прикинул Бестужев. – Но только немного развеяться хочется сейчас.

Он чуть обернулся и посмотрел на едущих следом Мюллера с Воздвиженским. Профессор непрерывно крутил головой, шевелил губами и явно сожалел, что не может прямо сейчас зарисовать в книжке окрестные пейзажи.

И уж совсем не вписывался в отряд Михаил. Ехал мрачный, что-то постоянно думал про себя, и лишь изредка мрачность сменялась такой же необъяснимой мечтательной улыбкой.

Его веселье прошло вместе с праздником, на короткое время сменилось возбуждением от известия о новом мире, а затем все вновь заняла пылкая страдательная любовь к дочери похитителя.

Студент захандрил, а при отъезде вообще учудил. Стал убеждать всех, будто для полного успеха миссии обязательно надо побывать у хитчей. Когда же предложение было дружно проигнорировано, заявил, что может съездить туда один, а уж затем нагонит экспедицию где-нибудь по дороге. Потом еще пытался сбежать на первом вечернем привале, и еще хорошо, дежуривший есаул саморучно остановил в последний момент незадачливого беглеца…

Нет, ни ученый, ни его незадачливый ассистент в соратники для кутежа явно не годились. Казаки отпадали из соображений субординации. Кречетов – тоже, но уже в качестве начальника. С Буйволовым пить, наверно, хорошо, а вот бесшабашно кутить не получится. Кто ж остается? Разве, поп. Попа – и к девочкам!

Даже весело стало, словно не лежал позади большой путь. И вообще дело происходило где-то на задворках родины. Могло бы поближе, но больно не подходящий пейзаж.

Только одна беда – нет здесь никаких кабаков со спиртным, а без них какой кутеж? Курить по примеру местных одурманивающую травку? Ну ее! Как-то не по-русски выглядят подобные забавы. Рюмками можно чокнуться, а тут…

Хотя, жаловаться было грех. Путешественников никто не обгонял, однако слухи неведомым образом летели впереди них, словно разносимые птицами, и если попадалось где поселение, то там уже знали о непобедимом воине Буйволе и новом пророке Сандре. Чудесные истории о поединке с Абдулом и исцелении всех раненых (хотя дело ограничилось одним) пересказывали из уст в уста, а в итоге каждый желал посмотреть на живую легенду. Только есаул смущался внимания к своей персоне, а монах пользовался им, на каждой остановке стараясь за минимум времени объяснить аборигенам основы веры. Нельзя сказать, что вообще без успеха, просто за вечер много сторонников не приобретешь. Да и что значит – сторонников? Вера тоже требует определенных знаний, а тут еще проклятый языковой барьер!

А так трудности были чисто путевые, и отряд двигался вперед довольно быстро.

Дни проходили за днями, похожие, как патроны в обойме, или как окрестные пейзажи.

Иногда в Караванную Тропу вливались иные тропы, некоторые из которых имели такое же название. Пару раз удалось подстрелить добычу – вполне обычного горного козла и странное травоядное существо примерно такого же размера, с шерстью, однако с шестью снабженными присосками лапами. По словам Кангара, существо называли драмом, и было оно довольно вкусным. Как ни призывал Мюллер сохранить драма для науки, он был вечером того же дня приготовлен и съеден, причем – с огромным удовольствием.

А так…

Угораздило оказаться среди сплошных басурман! Уж лучше передохнуть денек, и сразу двигаться дальше. Туда, где можно будет отвести душу всерьез и по-настоящему.

Бестужев настолько предался предвкушению грядущего, что напрочь забыл про настоящее. А оно само напомнило о себе одиночным близким выстрелом, а следом за ним загромыхала настоящая перестрелка.

Дорожная идиллия сгинула в один миг. Путешественники ощетинились винтовками и принялись настороженно всматриваться в поисках опасности.

Стрельба раздавалась спереди, но изгибы горной дороги мешали рассмотреть, что же там происходит?

Кречетов обернулся. Распоряжение полковника напрашивалось само собой, даже нетрудно было назвать исполнителя, но Бестужев успел обратиться чуть раньше:

– Разрешите мне, Андрей Владимирович?

Офицер он, или кто? Неудобно все время оставаться на вторых ролях.

– Хорошо. Возьмите с собой Кангара и одного казака, – сразу согласился Кречетов.

У него не было причин затирать гвардейца. Раз тот носит погоны, значит, и спрос с него должен быть соответствующий.

Бестужев задумался лишь на мгновение. Собственно, неопытных в экспедиции не было, и потому кого взять с собой особой роли не играло.

– Крюков! Со мной!

– Слушаюсь, ваше благородие! – с готовностью отозвался приказный и передал поводья вьючных лошадей ближайшему к нему Миронову.

Все стихло так же неожиданно, как и началось. Запоздало громыхнул последний выстрел, и его эхо было последним из звуков, раздавшихся впереди.

Воцарившаяся тишина отнюдь не отменяла предыдущего распоряжения. Трое всадников пронеслись галопом мимо застывшего отряда, завернули за поворот, и лишь там перешли на рысь. Оголтело врываться непонятно куда было попросту глупо.

Угрозу мог нести любой склон, любая из окрестных гор. Приходилось быть начеку, постоянно всматриваться в окружающее, выискивать опасности.

Страха поручик не ощущал. Лишь вполне понятное напряжение, но оно нисколько не роняет чести. Винтовка привычно лежала на сгибе левой руки, та же самая рука держала поводья, а указательный палец правой был на курке. Малейшая опасность – и на выстрел уйдет от силы пара секунд. Если считать вместе с