— Справа чисто.
— Слева чисто.
— Идем…
Один из спецназовцев пнул чудом уцелевшую дверь, ведущую во дворик — и отшатнулся от пахнувшего в лицо жара.
— Тут ничего.
В некоторых местах разрушило даже дувалы, хотя афганцы их строят — как мини-крепости.
— Стой! Дреш!
Что-то метнулось в дыму, спецназовец еле сдержал палец на спусковом крючке.
— Таслим! Ништ фаери, таслим![52]
— Держи его!
Душман, непонятно как уцелевший — жутко выглядел, обгорелое, закопченное лицо, борода в крови, руки непонятно в чем, он кашлял. Спецназовец, который страховал своего товарища, мрачно прикинул — не жилец. Скорее всего — легочная контузия, вон кровь ртом идет. Хотя… народ крепкий, может, выживет.
Тот, кто задержал духа — связал ему руки обрезком парашютной стропы.
— Шурави шайтан…
— Караредл![53]
— Товарищ капитан, есть один дух. Ранен.
— Оставьте. Продвигаемся вперед.
Чем дальше они шли — тем меньше были разрушения, очевидно, летчики постарались отработать так, чтобы не задеть возможное местонахождение американского агента.
— Хэа![54]
Кто бы это не был — но две автоматные очереди скрестились на боевике прежде чем он успел бросить гранату.
— Бойся!
Все попадали на землю, где-то впереди хлопнула РГДшка. После разрывов снарядов с самолета — взрыв показался слабым и несерьезным.
— Чисто!
— Вон адрес! Дверь!
Спецназовцы, прикрывая друг друга, перебежали к неповрежденному дому — довольно большому. В отличие от остальных он вообще почти не был поврежден, если не считать частично заваленного дувала.
— Приготовиться к штурму! На три-один-два…
На три-один ударил в дверь, прикрываясь дувалом — взрыва нет, растяжки нет. Двое — рванулись внутрь, пристроенные к цевью фонари[55] прорезали ночной сумрак в поисках целей.
— Слева чисто!
— Справа чисто!
Еще двое проскочили к двери.
— Один-два…
Удар, один из спецов заходит и сразу пытается уйти влево, но места нет и приходится продвигаться вперед, стараясь не потерять темп. Коридор. Автоматы наизготовку, пальцы — на спусковых крючках.
— Дверь! Здесь дверь!
— Таслим! Таслим!
— Хорош орать. Давай — Зарю и входим.
— Есть!
Из небольшой, размером с боевую осколочную гранату, сверху белой, снизу черной, рубчатой как эспандер — выдергивается чека.
— Бойся!
Спецназовцы едва успели отвернуться — внутри, в одном из немногих уцелевших домов кишлака — оглушительно громыхнуло. Так громыхнуло, что тот, кто стоял в цепи первым — едва не потерял сознание. Показалось — что сейчас крыша на голову упадет.
— Пошел!
Удар по двери, автомат навскидку, яркий луч фонаря режет завесу пыли и дыма. За спиной — то же самое.
— Дреш! Дреш!
Здесь было просторнее, вошедший первым спецназовец отошел в сторону, давая дорогу остальным. Через две секунды — в комнате было уже трое.
— Чисто!
— Чисто!
— На полу! На полу, осторожней!
Два луча фонаря — скрещиваются на лежащем на полу человеке, тот лежит оглушенный и ослепленный, из ушей — идет кровь.
— Дреш!
— Проверь его!
Один из спецов переворачивает лежащего на животе человека — осторожно, готовый отскочить, упасть, подать команду об опасности. Не раз и не два были случаи, когда душок из последних сил выдерживал чеку гранаты и подкладывал ее под себя — подарок ненавистным шурави.
Луч прицепленного к цевью фонаря замирает на лице — грязном, окровавленном, со свернутой набок челюстью, с жиденькой бороденкой.
— Это объект!
— Тащите его отсюда! Пошли, пошли, пошли!
На дворе — приглушенно хлопает взрыв. Спецназовцы ломятся вон из здания, один из них тащит полумертвого американца, закинув руки на плечи.
Двор. Мелькающий свет фонарей, крики и мат, кислый запах взрывчатки. Кто-то лежит на земле, командир группы с полувзгляда понимает — не жилец. Не первый год здесь кувыркается, навидался — лучше иного фельдшера понимает…
— Доклад!
— Тащ капитан, тут кяриз! Замаскированный! Младший сержант Бурятов туда пошел, а там МОНка,[56] с…а!
Один из спецов все же не выдерживает — падает планка. Поминая мать и ругаясь на пушту он подлетает к пролому в земле, где взорвалась мина-ловушка, убив младшего сержанта Бурятова, сует туда ствол автомата — и жмет на спуск, продолжая орать непечатное. Подскочивший вторым прапорщик Акопян — хватает его сзади, блокируя руки, тащит его от пролома…
— Ах… б… я… вас… на кол всех… на кол…
— Молчать! Бунчук — берешь своих и отступаете к машинам! Остальные — прочесать здесь все! Связь мне, связь!
— Скорпион, я Экран. Боевая задача — приступить к прочесыванию местности, радиус — пятнадцать километров! Обращать внимание на признаки активности, небольшие группы и одиночных духов, движение транспортных средств, особенно малых колонн. Об обнаружении — докладывать немедленно.
— Скорпион — принял, выполняю. Группа разведки — боевой приказ, свободный поиск, радиус — пятнадцать от муравейника. Докладывать немедленно!
— Есть!
Еще года три назад — это было бы невероятно, поисковые действия на таком радиусе и ночью. Сейчас — реальность. Огромный объем фюзеляжа и грузоподъемность Ил-76 дали возможность установить предельно мощную аппаратуру разведки, связи и управления, такую, какая раньше либо использовалась
