генерал-прокурора к обер-прокурору, потом к обер-секретарю, секретарю и, наконец, к дежурному чиновнику для отсылки по назначению. Чиновник этот был горький пьяница и, когда остался один в экспедиции, послал сторожа за водкой и напился пьян. При разборе бумаг ему попалось на глаза решение, подписанное императрицей. Прочитав надпись «быть по сему», он сказал:
— Врешь! Не быть по сему!
Затем взял перо и исписал всю страницу словами: «врешь! не быть по сему!», «врешь! не быть по сему!» и т. д.
На следующее утро, когда он уже проспался и ушел домой, в экспедиции нашли эту бумагу и обмерли со страху. Дали знать князю Вяземскому, который тотчас поехал с этой бумагой к императрице и бросился к ней в ноги.
— Что такое? — спросила, она.
— У нас несчастье, — ответил Вяземский, — пьяный дежурный испортил подписанный вами указ.
— Ну так что ж? — сказала Екатерина. — Я подпишу другой, но я вижу в этом перст Божий. Должно быть, мы решили неправильно. Пересмотрите дело.
Дело пересмотрели, и в самом деле оказалось, что оно было решено неправильно.
* * *
Однажды, в Царском Селе, императрица, проснувшись раньше обыкновенного, вышла на дворцовую галерею подышать свежим воздухом и увидела, что лакеи несут из дворца на фарфоровых блюдах персики, ананасы и виноград. Чтобы не встретиться с ними, Екатерина повернула в сторону, сказав окружающим:
— Хоть бы блюда мне оставили.
* * *
Встретив как-то своего бежавшего слугу, Разумовский остановил его и сказал:
— Ступай-ка, брат, домой.
Слуга повиновался. Когда граф возвратился, ему доложили о случае и спросили, как он прикажет его наказать.
— А за что? — отвечал Разумовский. — Ведь я сам его поймал…
* * *
Однажды император Петр III, благоговевший перед королем прусским Фридрихом II и восторгавшийся им, хвастал фельдмаршалу К. Г. Разумовскому, что король произвел его в генерал-майоры прусской службы.
— Ваше величество, можете с лихвой отомстить ему, — отвечал Разумовский, — произведите его в русские генерал-фельдмаршалы.
* * *
Московский генерал-губернатор князь Прозоровский, расследовавший дело известного Новикова, арестовал последнего с особенной торжественностью. Придавая этому событию важное значение, Прозоровский с гордостью и самодовольством рассказывал Разумовскому о тех мерах, которые были приняты им для ареста Новикова.
— Вот расхвастался, — отвечал Разумовский, — словно город взял: старичонка, скорченного геморроидами, схватил под караул! Да одного бы десятского или будочника послал за ним, тот бы и притащил его.
* * *
М. В. Гудович, почти постоянно проживавший у Разумовского и старавшийся всячески вкрасться ему в доверенность, гулял с ним как-то по его имению. Проходя мимо только что отстроенного дома графского управляющего, Гудович заметил, что пора бы сменить его, потому что он вор и отстроил дом на графские деньги.
— Нет, брат, — возразил Разумовский, — этому осталось только крышу крыть, а другого возьмешь, то станет весь дом сызнова строить.
* * *
Раз главный управляющий с расстроенным видом пришел к Разумовскому объявить, что несколько сот его крестьян бежали в Новороссийский край.
— Можно ли быть до такой степени неблагодарными! — добавил управляющий. — Ваше сиятельство — истинный отец своим подчиненным!
— Батька хорош, — отвечал Разумовский, — да матка-свобода в тысячу раз лучше. Умные хлопцы: на их месте я тоже ушел бы.
* * *
В Москве, как и в Петербурге, у Разумовского бывал ежедневно открытый стол для званых и незваных. Кроме того, он любил давать и праздники как в городе, так и на даче. Под старость на свои парадные обеды и балы он
* * *
У Кирилла Григорьевича Разумовского был сын Андрей Кириллович, в царствование императоров Павла и Александра I чрезвычайный посланник в Вене. Своими блестящими способностями он поражал наставников. Получив затем образование за границей, Андрей Кириллович на 23-м году был произведен в генерал-майоры. Красивый, статный, вкрадчивый и самоуверенный, он кружил головы всем красавицам Петербурга в царствование Екатерины II, любезностью и щегольством превосходя всех своих сверстников. Не раз приходилось его отцу, дела которого в это время были несколько запутаны, уплачивать долги молодого щеголя. Однажды к графу Кириллу Григорьевичу, и так уже недовольному поведением сына, явился портной со счетом в 20 ООО рублей. Оказалось, что у графа Андрея Кирилловича одних жилетов было несколько сотен. Разгневанный отец провел его в свой кабинет и, раскрыв шкаф, показал тулуп и поношенную мерлушковую шапку которые носил он в детстве.
— Вот что носил я, когда был молод, не стыдно ли тебе безумно тратить деньги на платье? — сказал Кирилл Григорьевич.
— Вы другого платья носить не могли, — хладнокровно отвечал граф Андрей Кириллович. — Вспомните, что между нами огромная разница: вы — сын простого казака, а я — сын российского генерал- фельдмаршала.
Гетман был обезоружен этим ответом сына.
* * *
Императрица Екатерина II была недовольна английским министерством за некоторые неприязненные выражения против России в парламенте. Не имея сил воевать против России, англичане всячески поносили ее словесно. В это время английский посол просил у нее аудиенции и был призван во дворец. Когда он вошел в кабинет, собачка императрицы с сильным лаем бросилась на него, и посол немного смутился.
— Не бойтесь, милорд, — сказала императрица, — собака, которая лает, не кусается и не опасна.
* * *
На одном из придворных собраний императрица Екатерина II обходила гостей и каждому говорила ласковое слово. Среди присутствующих находился старый моряк. Случилось так, что, проходя мимо него, императрица три раза в рассеянности сказала ему:
— Кажется, сегодня холодно?
— Нет, матушка, ваше величество, сегодня довольно тепло, — отвечал он каждый раз.
— Уж воля ее величества, — сказал он своему соседу, — а я на правду черт.
* * *
Во времена царствования Екатерины Великой епископ Ириней Фальковский известен был как весьма
