управления. — Благодушествуем! Не зря нас предупреждает господин Шэн Шицай! Его превосходительство прямо указывал: «Если три злоумышленника, думающих одинаково, объединятся — это уже ячейка организации, это крайне опасно!» Предупреждаю вас: наша первая обязанность, самый важный наш долг — это борьба со сторонниками коммунистической России. Каждый наш день должен быть заполнен борьбой с этими подрывными элементами!

Любинди сам прекрасно знал, что каждая мысль Шэн Шицая, претендовавшего на место вождя края, немедленно становилась руководящей идеей в деятельности местной власти. Перед глазами его, словно кадры в ленте кинохроники, промелькнули сцены расправы с тысячами интеллигентов, студентов, вообще молодых людей, обвиненных в симпатии к СССР, их аресты и допросы, пытки и казни. Но как ни расправлялись со сторонниками сближения с Советским Союзом, число их не уменьшалось, напротив — росло с каждым днем. Почему это происходило? Ответ на этот вопрос не могли (а может, и могли, но уж очень не хотели) дать ни Шэн Шицай, ни Ли Йинчи, ни даже Любинди…

— Не мне говорить тебе о том, что сейчас Илийский край и его центр — Кульджа находятся на грани взрыва. Именно оттуда идет эта советская зараза. Для того, чтобы с ней бороться, чтобы применить наиболее эффективные меры для ликвидации страшного зла, нужен человек, хорошо знающий этот район и его народ. Мы решили послать туда тебя! В качестве личного представителя господина Шэн Шицая!.

— Но ведь я…

Любинди не знал радоваться ли новому назначению или страшиться его. И поскольку сейчас ему не хотелось разбираться в своих чувствах, он предпочел обидеться на шефа за то, что тот так медлил с известием о новом назначении. «Чем тянуть кота за хвост, мог бы уж и сказать сразу! Для чего мозги крутил?»

— Еще раз напоминаю: в Кульдже несомненно существует какая-то подпольная организация. Я не знаю, кто они: может, «республиканцы», может, «уйгуристанцы», может, «исламисты», суть не в названии, суть в том, что такая нелегальная группа существует. А это — начало бунта, предвестие восстания. И поэтому чрезвычайно опасным представляется появление там и этой «шестерки воров», и, конечно, Гани, который непременно попытается объединиться с ними, а может быть, и возглавить их. А если с ними соединится и подпольная группа, о которой я говорю, — быть большой беде!

— Совершенно верно… — вздохнул Любинди. Он вспомнил Гани на допросе, вспомнил, как батыр отвечал самому Шэн Шицаю. Да, от такой дерзости мороз по коже!

— В центре твоего внимания должны быть: подпольная организация, «шесть воров» и Гани. Ты обязан помешать объединению этих трех сил. Во что бы то ни стало обязан! Мы считаем, что ты это сможешь сделать. Только ты, и никто другой. Мы верим тебе, Лю!

— Я сделаю все, чтобы оправдать ваше высокое доверие! — вскочив с места, напыщенно произнес Любинди.

— Ну и прекрасно. Я всегда ценил тебя… А теперь пойдем к господину Шэн Шицаю. Он хочет побеседовать с тобой перед отъездом.

Получив инструкции от самого Шэн Шицая, Любинди-Мухаммар на следующий день специальным самолетом вылетел в Кульджу.

В 1944 году народы Синьцзяна были уже доведены до крайности злобным гнетом реакционных правителей-колонизаторов. В крае то там, то тут стали возникать подпольные группы. Число их увеличивалось день ото дня. Они готовили выступления против власти угнетателей. Наступал тот критический момент, когда должен был произойти взрыв — народ поднимется на открытую борьбу против врага.

Одной из таких групп была нелегальная организация «Свобода» в Кульдже. Хотя она не была партией в настоящем смысле этого слова, не имела четкой программы, твердого устава, все же эта организация, объединившая в своих рядах представителей разных классов и слоев населения была большой общественной силой, противостоящей гоминьдановскому режиму.

«Свобода» являлась действительно очень социально пестрой организацией. У ее руководства стояли и представители духовенства, и купцы-торговцы, и отдельные земледельцы, даже некоторые баи. Но были в этом руководстве и люди, представлявшие передовую интеллигенцию края. Как бы ни различались политические взгляды лидеров «Свободы», их всех объединяла великая цель — стремление прогнать с территории своей родины иноземных поработителей и добиться национального освобождения.

Сегодня вожаки левого крыла этой организации — Рахимджан Сабири, Абдукерим Аббасов, Касымджан Камбари — вели долгую серьезную беседу.

— Любинди, приехав, с ходу взялся проводить «большую чистку», — рассказывал товарищам молодой Абдукерим Аббасов. Он работал переводчиком в местных органах власти и приносил в организацию много ценных сведений, часто имевших строго секретный характер, об их деятельности.

— Значит, снова — чистка, снова аресты!.. Ведь сажать-то уже некуда, все тюрьмы переполнены, — вскочил с места Рахимджан Сабири.

— Эта чистка направлена прежде всего против сторонников Советского Союза, — пояснил Аббасов.

— Понятно. Еще недавно уйгуров забирали под предлогом обвинений в панисламизме, пантюркизме, шпионаже в пользу Англии или Японии. Теперь на нас решили надеть колпак русских слуг. Новая выдумка Шэн-дубаня! — усмехнулся Касымджан. Он только недавно получил свободу после шестилетнего заключения, и ему были хорошо известны политические ходы гоминьдановцев, обвинявших борцов за национальное освобождение в самых разных «политических преступлениях».

— Разговаривая со мной, Любинди намекнул, что по его данным здесь, в Кульдже, существует группа или организация, действующая против правительства, и что за ней стоят Советы. Судя по тому, что он говорил, он прибыл сюда с целью прежде всего разгромить эту организацию, а также захватить известных «шестерых воров», прячущихся в горах Нилки. По его мнению, они также связаны с этой организацией, — дополнил Аббасов.

— Да, Любинди для нас очень опасен. Ведь он вырос в Кульдже, прекрасно знает местные условия и особенности. Все-таки нельзя недооценивать Шэн Шицая, это опытный и сильный враг. Посмотрите, какого он подобрал человека против нас… В случае, если наша организация будет раскрыта, выйдет, что ее разгромили не власти, а «свой человек», кульджинец. Так сказать, сам народ отверг смутьянов, — усмехнулся Касымджан и твердо добавил: — Нам необходимо в первую очередь предупредить всех членов организации о предельной осторожности. Кроме того, нужно распространить в народе листовки, разоблачающие подлинное лицо предателя Любинди, его жестокость и лицемерие.

— Если Любинди проведет жесткую чистку, мы наверняка лишимся многих наших товарищей. Он запрячет в тюрьму лучшие наши силы, в этом не приходится сомневаться. Поэтому необходимо также связаться с теми, в горах Нилки, и готовиться к вооруженному восстанию!

— Вполне согласен с вами, Рахимджан-ака, это своевременно. И внешняя и внутренняя ситуация сложилась в нашу пользу. Германские фашисты на западе и японские милитаристы на востоке терпят сегодня крах. Они доживают последние дни. Во Внутреннем Китае широко развернула деятельность Коммунистическая партия. Китайский народ под ее руководством поднялся на борьбу за свою свободу. Мы должны воспользоваться сложившимся положением. Пора поднять знамя, я уверен, что народ поддержит нас, люди повсюду только и ждут освобождения! — воскликнул Аббасов. Хотя этому молодому революционеру исполнилось всего двадцать шесть лет, он был уже опытным подпольщиком. Среди передовой молодежи он пользовался, огромным авторитетом.

— Как говорят, куй железо, пока горячо. Мы не должны упустить эту возможность для восстания, — поддержал Аббасова Рахимджан. — С нами согласны и товарищи из Суйдуна, Куры, Чилпанзе, которые уже сообщили о своей готовности к выступлению.

— Все это правильно, но мы должны четко решить самый важный вопрос: когда и где начать восстание? В Кульдже или в Нилке? Нам нужно в этом вопросе прийти к единому мнению, — сказал