долгих и мучительных дней скитаний.

— Но откуда тебе известно мое имя?

— В этой книге о тебе я прочитала. В ней, написанной задолго до того, как ты родился, указаны все дела твои и сроки.

— Я понял — ты премудрая Сивилла! И, конечно же, не случайно я приведен к тебе ныне своей путеводной звездою! О своей судьбе я не буду спрашивать тебя, лучше мне не знать ее. Но прошу тебя и умоляю: открой мне тайну жизни и тайну смерти!

— Позволь вначале мне накормить твоих спутников, Арис. Они валятся на землю от усталости. Им нужно отдохнуть. Долгим было ваше странствие. Но путь ваш отсюда будет куда длиннее!

Накормила Сивилла усталых матросов, уложила отдыхать на пуховых постелях, а сама отправилась с Арисом в горы, в мрачное, мертвое ущелье. Это место стороной обходят люди, его избегают звери и облетают птицы. В его сумраке роятся скорбные тени. Порывом леденящего ветра там пролетает Ангел смерти. В этом ущелье есть пещера, а в ней провал в преисподнюю. Оттуда доносится гул, похожий на рыдания и стоны.

— Вот и пришли мы, — сказала Сивилла. — Ты хотел узнать разгадку тайны жизни и тайны смерти? Мы у порога преисподней. С кем ты хочешь поговорить из умерших? Назови мне любое имя.

— О, почтенная Сивилла! Жил когда-то на земле муж, превосходивший всех людей своей великой мудростью, получивший знания от Сынов Неба. Он рожден от Зевса...

— Я догадалась, если имя этого человека Тантал.

— Да, это он, ты угадала.

— Ну, что же, я вызываю его тень из преисподней. Выходи из бездны, Тантал!

И послушная воле Сивиллы, перед ней предстала тень божественного старца. Она плыла и колебалась. Отрешенным казался взгляд его.

— Скажи мне, кто ты? — промолвил Арис. — Неужели перед нами премудрый Тантал?

— Я есмь тот, кто был когда-то сотрапезником бессмертных богов, тем, кому они вверяли свои тайны. Правил я Фригийской землей, был властителем державы, простиравшейся до самой Иды. А теперь я только жалкий призрак.

— Говорят, премудрый Тантал, что, наказанный богами, ты испытываешь ныне нескончаемые муки, страдая от голода и жажды. Так ли это?

— Велико воображенье у жрецов! Бытие за гранью смерти на самом деле намного печальнее и страшнее. Когда-то мое тело казалось мне тяжким бременем и как хотелось безумцу Танталу освободиться от его оков! Я мечтал стать свободным духом! Что же, Арис, я достиг теперь этой свободы. Но легче ли мне от этого?! Быть вне пространства, быть всегда, но вместе с тем никогда, нигде — в этом, наверно, танталовы муки! Знал бы ты, как тяготятся этой призрачной свободой духи и тени и как страстно они жаждут воплощения!

— Неужели это страстное желание никогда неисполнимо?

— Настанет срок и родится в мире царственный Младенец. Его страдания и подвиг принесут нам исцеление. Его жертвенною кровью возродимся мы для новой, вечной жизни и восстанем возрожденные во плоти. И тогда уже я предстану не старцем, а в расцвете моих духовных сил, в апогее моего существования! Сотворенные богами, таковыми мы и должны быть. Мы ведь сами уклонились от своего призвания. На Земле сменилось уже три эона: золотой, серебряный и медный. Ныне, Арис, железный век. Когда-то на Земле жили полулюди-полубоги. Они жили по божественным законам и в любви с Сынами Неба. Им были открыты тайны мироздания. Они не знали ни болезней, ни страданий. Но по наущению вселенского зла среди них возникла вражда и зависть. Жажда власти помутила их рассудок. Появилась жреческая каста, которая узурпировала право на общение с богами. Вот тогда-то и разверзлась брешь между Небом и Землею, а вместе с этим завершилось время золотого эона.

Серебряный век принес людям искушения и муки. Но намного тяжелее и губительней был новый, медный век, век богоборства и великих потрясений. С его началом пробудились автохтоны, порожденные Землей могущественные титаны. Они восстали против Сынов Неба и попытались похитить у них сокровенное знание. Однако похищенное знание не могло им принести ничего, кроме бед. На Землю обрушились катастрофы и болезни. Разразилась великая битва, в которой победила небесная рать и пали порожденные Землею титаны. А вождя мятежников Прометея боги приковали к нависающей над морем гранитной скале.

Так бесславно завершился медный век. Настал четвертый век, век железных человеков и могущественных магов. Заковав себя в железо и соорудив могущественные машины, они, так же как