Дорога домой, на берега Ангары, заняла у ангарцев больше времени, нежели недавнее путешествие на Волгу. На сей раз у Грауля и Карпинского не было необходимости спешить к установленному сроку. Поэтому во время пути по Сибирскому тракту у товарищей было достаточно времени обдумать и, главное, осмыслить прямое приглашение Ордина-Нащёкина об утверждении на московском, а теперь, стараниями Никиты Ивановича, и на виленском троне, сибирского кандидата. Радиоотчёт о встрече с Афанасием Лаврентьевичем был отправлен из Нижнего сразу после прощания с боярином. В этом коротком сообщении нужно было лишь успокоить Ангарск - мол, всё ситуация держится под контролем, поводов для беспокойства нет, остальную информацию доведём на собрании после прибытия в столицу Сибирской Руси. Сам тракт радовал - дорога в Сибирь год от года хорошела, на неё, словно на связующую нить, нанизывались новые городки, посёлки. Среди тайги вырастали маковки деревянных сельских церквушек, а затем и вздымались каменные колокольни городских соборов. В безлюдных прежде местах появлялись торжища, постоялые дворы, походившие на те, сделанные под старину гостинично-банные комплексы, кои Грауль прежде видел в Карелии во время отпуска. От Сибирского тракта отходили и иные дороги, которые Павлу привычно было именовать стратегическими. Так, некоторые из них вели на застраиваемые крепостицами берега Иртыша, на осваиваемый с помощью десятка ангарских специалистов Рудный Алтай, в Кузнецкую степь.

    В конце марта небольшой ангарский обоз на трое суток задержался на одном из постоялых дворов близ окраин Томска. Местные воеводы захотели встретиться со знатными представителями соседней державы, пригласив Грауля и Карпинского посетить воеводскую усадьбу, что находилась внутри Томского кремля. Стены Томска, его укрепления, стоявшие на южном мысу Воскресенской горы, возвышающейся над правым берегом реки Томь, вызывали у гостей искреннее уважение. Прежде город не раз подвергался нападениям и джунгарских вассалов, а с недавнего времени и их соперников - телеутских князей Коки и Мачика. Стрелецкий гарнизон, томские казаки и поселенцы всякий раз отбивали атаки неприятеля с большим для него уроном, заставляя врагов уважать имя русское в этих землях. Телеуты, дважды разгромленные томичами и верными им местными племенами, три года назад приняли русское подданство, послав своих представителей к великому царю урусов, и с тех пор Томск перестал быть пограничным городом. А длящаяся в Джунгарии почти что с десятилетие клановая война за власть способствовала дальнейшему продвижению Руси на юг Сибири - один за другим переходили в русское подданство улусы, прежде платившие дань джунгарам, переметнувшиеся теперь к новой силе.

    Приглашение воевод, естественно, было принято, но вначале, после устройства на Ангарском дворе Томска, Карпинский посетил, что называется, фирменный магазин ангарских товаров. Он представлял собой огромный склад, в пристройке к которому находились стенды с закреплёнными на них образцами имеющихся в наличии товаров - тут можно было купить всё, начиная от гвоздя, топора и шила и заканчивая увеличительной трубой, однозарядной винтовкой и картой той или иной местности Сибири, которая принадлежала Руси.

    Там, в магазине, к Карпинскому сразу же подошёл директор торговой точки - Макар Осипов, бывший мальчик на побегушках при купеческом приказчике, сбежавший с торговым караваном в Ангарию. После учёбы в школе, а затем и на экономическом факультете АГУ, Макар попал на стажировку в один из магазинов Енисейска, где добросовестный продавец проявил смекалку и самостоятельность. Вскоре Осипову была доверена должность заместителя директора красноярского магазина, а спустя год он возглавил томский филиал Ангарского торгового дома.

    - Пётр Алексеевич, вас купцы ярославские спрашивали, - заговорил Макар, - прознали, что ваш обоз в городе. Только тут были...

    - И чего же они от меня хотят? - рассматривая стенд с развешанными на нём пилами и фуганками, проговорил Карпинский.

    - Винтовки купить желают! - развёл руками директор.

    - Разве они не знают правила? - посмотрел на молодого управленца Пётр. - Или у них экспедиция?

    - Знают, - кивнул Осипов. - Я лично всё рассказал, что да как - что винтовки заказаны под походы, русским государем утверждённые - на Аляску да острова алеутов да в остроги саянские.

    - Так в чём же дело? - остановившись у витрины с ножами, задумчиво произнёс Пётр.

    - Не унимаются купцы, - махнул рукой Макар. - Верно, скоро уж тут будут...

    И правда, в сей же миг в магазин буквально ворвались трое рослых бородачей, насторожив персонал и двух стрельцов, деловито переговаривавшихся у витрины с ремнями и патронными сумками. Впереди, выставив объёмный живот, вышагивал старший среди гостей, оказавшийся дядькой двум родным братьям, едва поспешавшим за родичем.

    - Ты и есть Пётр Ляксеич, что ли? - рокочущим голосом вопросил передний купец, явственно смягчив тон, насколько это было возможно, и принялся теребить в руках свою шапку.

    - Я и есть, - сощурив глаза, Карпинский с интересом оглядел гостя с ног до головы. - А тебя как звать да по батюшке величать и что за дело у тебя такое, что винтовки наши надобны?

    - По батюшке... - хмыкнул удивлённый ярославец и оглянулся, обменявшись взглядом с родичами. - Звать меня Иван, а по батюшке Гурьевич. То племянники мои - Афанасий да Николай, они Михайловичи. А все мы - Назарьевы. Слыхал аль нет?

    - Нет, - улыбнулся Пётр, посмотрев на ставшего важным купца. - Не слыхал. Так какое дело у тебя, Иван Гурьевич?

    - Дело то не для лишних ушей, - чуть ли не зашептал Назарьев, озираясь на стрельцов, подобравшихся ближе к ярославцам да на новых посетителей магазина.

    - Вот как... - протянул ангарец. - Что же, тогда обожди малость, мил человек, я со своими людьми переговорю, а потом милости прошу ко мне на Ангарский двор.

    - Благодарствую! - приложив ладонь к сердцу, пробасил купец с донельзя довольным видом.

    Закончив дела в магазине, Карпинский вышел на крыльцо, где, зажмурившись, задержался ненадолго, обратив лицо к тёплому солнечному свету и слушая весёлый птичий гомон, после чего вдохнул полной грудью свежего воздуха и, подойдя к возку, решил сесть рядом с возницей, а не залезать внутрь. Вскоре небольшой караван повозок отправился дальше, к ангарской миссии, уминая полозьями рыхлый и ноздреватый апрельский снег. Последним ворота Ангарского двора проехал возок ярославцев. Купцам указали на главное здание миссии - основательное двухэтажное строение из камня с деревянной мансардой и двумя флигелями, окна которого яркими бликами сверкали на солнце. Пройдя покрытые искусной ковкой высокие двойные двери, меж которыми на полу лежала грубая ткань, на которую ангарцы сбили с обуви снег, купцы оказались в ярко освещённом холле. Ярославцы немного оторопели от ударившего в глаза света, принявшись осматриваться вокруг. В просторном помещении с выбеленными стенами и высоким потолком, в который упирались два ряда колонн, стояли диваны и низкие столики при них, за которыми сидело с десяток человек. Полы были устланы циновками, а в каждом из углов залы стояли большие кадки с растущими там деревцами. Слышался негромкий гул голосов, приглушённый смех. Немного поодаль, у входа на лестницу с обеих сторон на стенах висели высокие зеркала.

    - Ишь ты, зерцала какие, - хмыкнул один из братьев Назарьевых, потрепав вихры на макушке.

    Ярославцам предложили пройти далее, подведя будто бы к торговой лавке, за которой стоял пожилой, но крепкий мужик. Гостям, к их явному неудовольствию, пришлось сдать старику-гардеробщику свои богатые кафтаны и меховые шапки, только потом их пригласили пройти по широкой лестнице на второй этаж, в комнату для деловых переговоров, где их ожидали ангарцы. Грауль и Карпинский приветствовали гостей, пригласив сесть на диванчик, а сами присели напротив. Вскоре в кабинет принесли чай и пару вазочек со сладостями и орехами. Когда за юношей, принесшим угощение, закрылась дверь, Грауль предложил ярославцам озвучить то важное дело, ради которого они прибыли в Томск за винтовками.