Неожиданно для жителей долины наступила зима. Температура резко опустилась ниже нуля, приведя нас в инстинктивный режим паники. И хотя мы потратили большую часть года, готовя наши дома, запасая пищу и приспосабливая транспортные средства к зимним условиям, я все же бегала повсюду, сначала помогая тете Дорис отремонтировать крышу, а потом Самсону – в последнюю минуту пробежаться к оптовому складу-магазину за туалетной бумагой и батарейками. Мы с Клэем на целый день поехали в аптеку в Берни, где смогли запастись лекарствами для Билли. Когда снег накрыл долину пушистым белым одеялом, и у меня, наконец, появилась возможность остановиться и вздохнуть, я вроде как вырубилась и проспала два дня.

Шли недели, пришли и ушли праздники, и даже пускай вокруг было относительно спокойно, я боялась расслабиться и позволить себе отдохнуть. В качестве оправдания я использовала привычки стаи.

В замкнутом пространстве оборотни, как правило, становятся несколько неспокойными. Маленькие разногласия по поводу игры в покер или последнего крылышка «Буффало» [90] могут перерасти в настоящие смертельные поединки, если вы не будете осторожны. Так что я провела большую часть дня, отправляя членов семьи заниматься идиотской, но совершенно необходимой рутинной работой или на дополнительное патрулирование периметра. Я организовала турниры по шашкам, конкурсы по штопке вещей, ночные игры в «Скраббл» [91]. Можно сказать, я стала главным аниматором стаи.

Тропам между Гранди и долиной не давали замерзать. Мама слишком сильно беспокоилась за Мо, чтобы возить ребенка из Гранди, поэтому сама обращалась каждые несколько дней, дабы побежать туда навестить Еву. Ни снег, ни гололед, ни стихийное бедствие не удержали бы маму от возможности потискать этого ребенка с курчавыми волосиками.

Ева, казалось, выполняла какую-то своего рода миссию, испытывая на мне свою злобно- очаровательную магию младенца. С тех пор, как она начала ходить на пухлых маленьких ножках, то постоянно выбирала своей целью меня, наименее восторгающуюся детскими прелестями личность в комнате. Думаю, ей нравилось бросать вызов, что доказывало нашу родственную связь с ней.

Ева тянула меня за штаны, пока я не брала ее на руки. Потом она в основном пристально смотрела на меня своими огромными серо-голубыми глазами, призывая меня прижать её к себе. Как будто запугивание со стороны крошечного выдающегося ума в пеленках.

И, конечно же, я уступала. Обнимала её. Сюсюкала. Читала ей «Там, где живут чудовища», пока не садился голос. И действительно осознала, что в ее присутствии слежу за языком. Брр.

Иногда я зарывалась лицом в пушок на ее голове, пахнущий тальком, и меня мельком посещали мысли о том, что, может, я уже готова к проблемам, связанным с детьми.

Но затем одергивала себя. Поскольку моя всезнающая судьба в сочетании с генами могла создать зловредного супермладенца. Я просто к такому не готова. Представьте только перечень мер безопасности для этого ребенка.

Частое пребывание рядом с Ником совсем не помогало моим неконтролируемым гормонам. Он купил снегоход, чтобы иметь возможность через день приезжать в долину. Ник перестал брать интервью, но ему по-прежнему нравилось тусоваться с Самсоном и Попсом, которого доктор Тэтчер был полон решимости расположить к себе. Не уверена, что там за исследования проводил Ник, но он сказал мне, что задницу за эти разработки я ему не надеру, чему я несказанно обрадовалась.

Мама уже вовсю по нему фанатела, хотя Ник встретил кое-какое сопротивление со стороны нескольких недружелюбных дядюшек.

Но думаю, там всё как обычно – «мы превыше всего не хотим, чтобы ты опорочил нашу маленькую девочку, приставая к ней». Клэй обычно придумывал какие-то оправдания, чтобы избежать их карточных игр, но считаю, по большей части из-за того, что в поведении Ника все еще мелькали намеки на 'Я хочу твою женщину'.

Ник часто ночевал в гостиной Самсона, что беспокоило меня. Казалось, Самсон думал о Тэтчере как о какой-то резиновой игрушке в форме человека. Например, на днях я вечером пришла домой и увидела в маминой гостиной Самсона, держащего Ника вверх тормашками в каком-то рестлингском захвате шеи из- под плеча

– Эй, малявка, Ник все никак не скажет мне, есть ли у него сестры. Думаю, он милашка, поэтому у него должны быть такие же миленькие сестрички.

– Самсон, ты больной, – сказал Ник. Его лицо покраснело от резкого притока крови к голове.

– Но ты смеялся, так что, по-твоему, это значит?

Ник с невозмутимым видом произнес:

– Потакание тебе.

– Самсон, отпусти его! – закричала я.

– Но он такой легкий и маленький, – произнес он, покачивая ошеломленного Ника.

– И ты удивляешься, почему мы не рассказываем людям о секретах нашей стаи? – спросила я Ника. – Вот тебе и ответ.

Самсон снова пихнул Ника, чтобы привлечь его внимание.

– Ладно, доктор Говорящий-с-оборотнями, ты сказал мне, что сможешь высвободиться из такого захвата. Так вот, правила таковы: первое – не бить меня между ног, а второе – смотри правило первое. Поехали.

– Это вредно, – вздохнула я, покачав головой. – Даже для оборотней очень плохо.

Ник усмехнулся мне, согнулся и сделал какой-то странный прием, ударяя своими пальцами по задней части коленей Самсона. Самсон завыл и упал на колени, в результате чего голова Ника оказалась в опасной близости от пола. Ник удержался на руках и этим предотвратил пролом черепа. Он вскочил на ноги, после чего зажал шею Самсона со спины.

Я думаю, Самсон больше офигел, чем сдался без боя.

– Даже не пытайся навалять парню, преклоняющемуся перед вулканскими боевыми искусствами [92], – сказал моему кузену Ник, отвешивая ему беспощадный щелбан.

– Ты что, серьезно испробовал на нем вулканский нервный захват [93]? – Я с трудом подавила смех, от которого мои щеки готовы были вот-вот лопнуть.

- Очуметь! – воскликнул Самсон, стряхнув с себя Ника как какого-то надоедливого