его стае. Черт, да нам уже известно, что генофонд Билли несет в себе определенное безумство! Зачем рисковать и передавать его дальше?

– Следи за своим языком, дядя Фрэнк! – прорычала я. – Билли – член стаи. Такой же, как мы с тобой.

Фрэнк снова фыркнул.

– Может быть, и была.

– И остается, – сказала я. И пока я альфа, я решаю, кто член стаи, а кто нет. То, о чем тебе нельзя забывать! Я скажу это всего один раз! С кем я встречаюсь и с кем создаю пару, совершенно тебя не касается! И ты не будешь сидеть и сплетничать о моей личной жизни, как бабка на лавке! И мне все равно, есть ли у тебя дюжина племянников, которые, как ты думаешь, идеально подойдут мне. Держи свое мнение при себе! Любое мнение!

Он подскочил и положил обе руки на мой стол в попытке угрожающе нависнуть надо мной.

– А если бы я сказал, что не хочу жить в стае, где мое мнение не приветствуется?

Я сделала все возможное, чтобы принять скучающий вид, взяла ручку и начала писать в своей бухгалтерской книге.

– Я бы напомнила тебе, что ты в любое время можешь спокойно покинуть стаю. А если будешь и дальше давить на меня, то я придам тебе дополнительное ускорение. Пинок под зад ведь можно считать ускорением, верно?

Он выпрямился и задрал нос.

– Я знаю, где мне не рады. Лучше останусь-ка я в стае Ли.

– Думаю, так будет лучше всего.

К счастью у дяди Фрэнка хватило ума вести себя так, чтобы казалось, будто идея переехать принадлежала ему. Он хотел сохранить лицо, поэтому рассказал всем, насколько лучше живется в стае Ли. Лучшие жилищные условия, лучшая охота, больше волков. Он говорил об этом так, будто там какой-то шикарный курорт для пенсионеров, но не думаю, что мои родственники на это купились.

И после того, как почти полностью прошло соответствующее приличиям время, мы начали смеяться над дезертирством дяди Фрэнка. Однажды днем мне довелось пройти мимо, когда Попс и дядя Джей играли в шашки у здания муниципалитета, и Джей сказал:

– Язык Фрэнка выписывал такие чеки, за которые его пятая точка не смогла расплатиться в течение многих лет. Здорово, что кто-то наконец-то припомнил ему это. Если бы мне пришлось услышать еще одну историю о его идиоте-племяннике, то я бы сам укусил его.

Немного позже кто-то повесил в моем кабинете почтовый ящик без дна так, что письма проскальзывали в щель и падали прямо в корзину для мусора. Такова была жизнь в стае. Если случалось что-то хорошее, мы были умниками. Если плохое, то тоже были умниками.

И если мы не так уж эмоционально здоровы, то, по крайней мере, последовательны.

Сзади меня Клэй уловил запах кролика на своем пути. Он проскулил, сообщая мне, что хочет погнаться за ним на север. Я пролаяла, пожелав ему удачи. Направившись в противоположном направлении, я нырнула в низкорослый кустарник, осмелившись подобраться к самому краю границ долины.

Я села на краешек выступа в форме полукруга, наблюдая, как ветер играет с елями, будто назойливая рука дяди с «волосами» долины. Я обратилась, желая почувствовать слабые лучи солнца на обнаженной человеческой коже. Ветерок должен был «покусывать» ее, хотя было не так холодно, чтобы заставить оборотня дрожать. Как правило, мы несколько невосприимчивы к холоду.

Здесь было так блаженно тихо, больше покоя, чем мне удалось пережить за несколько недель. Иной раз я забывала, какой была моя жизнь до того, как проблемы и старики с причудами отняли все мое время. Дни, когда я могла бегать куда угодно и когда угодно, по желанию спать до трех часов дня, и никто и глазом не моргнул бы. Я любила свою стаю. И была счастлива, что смогла обеспечить некоторую стабильность после стольких лет волнений. Но иногда скучала по своей беззаботной жизни.

Я закрыла глаза, вдыхая запах сосны и дыма, поднимающегося клубами от труб жителей деревни. И скользнув под поток ветерка, я ощутила цветочный, неприятно искусственный аромат кондиционера для белья.

Здесь кто-то есть. А я без одежды.

Услышав позади себя легкий звук шагов, я обернулась. Но темная фигура уже прыгнула на меня, прежде чем я успела разглядеть, кто это.

Я боролась и брыкалась, но мне на голову набросили черный нейлоновый мешок и туго затянули завязки на шее. Аромат кондиционера для белья был невыносимым, забивая ноздри острым химическим запахом фальшивых цветов. Я не могла дышать. Поэтому попыталась сосредоточиться на мужчине позади себя. Я наступала на его босые ноги, заставляя ворчать. Затем почувствовала джинсы, трущиеся о мои голые ноги, но рубашки на нападавшем не было. Злоумышленник был выше меня, по крайней мере, сантиметров на тридцать, как я поняла, пока он прижимал меня к своему крепкому телу, оттаскивая от выступа скалы.

Одна рука парня зажимала мой рот через ткань, а другая бродила по моей груди. Его пальцы с жадностью скользили по моей плоти, сжимая соски. Я ощутимо укусила его за руку. Нападавший завыл от боли, отдергивая руку. Я резко откинула голову назад, надеясь достать до его лица, но полагаю, просто угодила ему в ключицу. Этот толчок в грудь ослабил его хватку. Я ударила локтем, на этот раз попав по лицу и сломав переносицу.

– Уф!

Он тяжело выдохнул и отшвырнул меня.

– Подонок! – закричала я приглушенным тканью голосом, продолжая брыкаться в направлении шума. Думаю, мне, похоже, удалось задеть колено нападавшего, поскольку его вес на земле сместился. Я дернула за мешок, но негодяю удалось завязать довольно приличный узел на затылке, а ткань скользила под пальцами. Брыкания и попытки стянуть с себя мешок только дезориентировали меня, и я могла бы слететь со скалы. Я замерла, прислушиваясь к любому шуму, способному дать мне знак, где находится злоумышленник.

Но я ничего не слышала. Он знал, что я выслеживаю его, поэтому замер, как камни под нашими ногами. Почему? Почему бы просто не столкнуть меня? Почему…

«О, да пошло оно все!» Я обратилась, но в волчьем обличье шея была толще. Из-за того, что мешок был туго завязан, я не могла выскользнуть из него, как бы ни терлась головой о землю. К тому же, шнурки были так туго завязаны на шее, что я едва могла дышать. Через несколько минут я упала бы в обморок, а мне уж точно не улыбалась перспектива лишиться чувств в присутствии этого подонка. Зарычав от отчаяния, я обратилась обратно в человека. И откуда ни возьмись, мне в скулу врезался кулак. Я упала на колени, но ловко размахнулась на уровне своих глаз. И судя по его крикам, заехала парню прямо в пах.

Осторожно потянув за мешок, чтобы ослабить узел, я сдвинула ногу влево, почувствовав острую горную гальку, колющую мою кожу. Я громко ударила по ней, слушая, как камни подпрыгивают и падают по краю в воздух. Затем ударила немного вправо и позади себя, и каждый раз слышала тот же самый нисходящий шум. Позади меня был обрыв. Я продвинулась вперед и была вознаграждена еще одним ударом в глаз. Горячее и влажное дыхание злодея обдувало кожу моих плеч, когда он сомкнул руки на моей талии и потащил прочь от обрыва. Я не боролась; незачем лишать его равновесия, чтобы вместе с ним упасть со скалы.

Когда его тело расслабилось, я предположила, что мы на безопасном расстоянии от обрыва. Я оттолкнулась ногами от земли и прыгнула на противника всем весом. Он споткнулся и упал. Я сильно толкнула его локтем в ребра. Этот негодяй сжал мое горло, закручивая и затягивая ткань. Я бесконтрольно лягалась, попадая по его коленям, но никуда больше. Я закашляла, в голове ухнуло, когда мешок затянулся вокруг моего горла.

– Мэгги?

Злоумышленник замер, давление его рук ослабло, когда из чащи послышался голос. Я открыла рот, делая глубокие вдохи через ткань.

– Мэгги, где ты?