Он мерил жизнь одною мерой — Великой мерой наших дней. А жизнь трудна у офицера Советской Армии моей. Как ни крути, С каким вопросом Ты к жизни той ни подходи, Она обычно на колесах. Велят — и ты опять в пути. Опять казенная квартира, Казенный хлеб, казенный стол И память от былого мира, Откуда некогда ушел. Здесь новый день похож на старый. Подъем. Полеты. И отбой. По вечерам Звучит гитара, Шумит за окнами прибой. Гитара — спутник неизменный У летчиков и моряков — Я был в том городке военном, В одном из многих городков… Алеша мастерил сынишке Бумажных самолетов строй. — Здорово, брат! — Здоров, братишка! И — пир по случаю горой. Наташа стол накрыла ловко, Под стать столичному столу. Под звон казенной сервировки Звучало радио в углу. Мне даже рта раскрыть не дали. И Алексей одно твердил: — Ну, молодец! В такие дали, В такие дали прикатил! Вот, брат, не думал, Что осилишь, И в мыслях даже не держал. Ведь к нам. На самый край России, Никто гостить не приезжал. Что гости! Жены не ко многим Приехали. И от тоски На танцах убивают ноги Женатые холостяки… А мы живем, На жизнь не плачась. Бывают трудности. Так что ж? Ведь я бы жить не смог иначе, Мне ровно жить — под сердце нож. Признаться, слышал я от многих: Мол, жизнь сложна, Мол, путь тяжел, Мол, день прошел, и слава богу. А мне-то важно, как прошел. Что за день я оставил людям, Что дал работою своей? Нет, у меня вовек не будет Таких «абы прошедших» дней… Ты помнишь, Нас учили в школе Жить для народа, для страны. Мы постигали в комсомоле, Какими Родине нужны. Нам жизнь дала любовь к России И веру в Ленина дала, Она нас бережно растила На настоящие дела. Мы верили мечте высокой, Копили веру про запас.
