Увидел он, — и солнце было проще.4Фасад казармы давящий, всячески облупленный,Он стоил прошлой ругани и нынешней насмешки,А люди в шинелях глядели, как халупы,Такие одинокие во время перебежки.Тут бывшие семеновцы мешались с тем загадочным,Как лавочный пирог, народом отовсюду,Что бодр бывал по-разному в окопах и на явочных,Оценивая многое, как битую посуду.Ученье шло обычнее — так конь прядет ушами,И Раков слышал: рвением напряжены сердца.Но чувствовал, как винт ничтожнейший мешаетЕму поверить в то, что это до конца.Но было все почтенно: портянки под плакатом,Как встреча двух миров, где пар из котелка —Достойный фимиам, и Раков стал крылатым.Смеркалось… Плац темнел, как прошлое полка.5Сведя каблуки, улыбаясь двояко,Блестяще он выбросил локоть вперед,Смутился: «Вы — Ра…» Запинаясь: «Вы — Раков?Самсоньевский, к вам в переплет».Финские сосны в уме побежали,С улицы лязгом ответил обоз.Шел комиссар в офицерские дали,В серую карту морщин и волос.Карта тянулась: рада стараться!Билетом партийным клялась за постой,Билет был билетом, но череп ногайца,Но петлями — брови, но весь не простой.6Вопреки алебастру, вощеному полу,Портьерных материй ненужным кускам,Вопреки даже холоду, он сидел полуголый,Отдыхая как снег, под которым река.Для него ль кресла с министерской спинкой?У паркетного треска предательский ритм.Разве дом это? Комнат тяжелых волынка,Вражья ветошь, по ордеру взятая им.Шелуха от картофеля с чаем капорским,Плюс паек, плюс селедок сухой анекдот,А над городом, в пику блокадам заморским,Стопроцентное солнце весенних ворот.Точно школьником — книги оставлены в парте,Дезертиром — заботы в мозгу сожжены,Он свободен, как вечность, от программ и от партий,И в руках его — плечи спокойной жены.Это то, когда место и вещи забыты,Когда ребра поют, набегая на хрустДухоты, потрясает все жилы избытокИ, пройдя испытанье, сияет осколками чувств.Только губы застигнуты в высшем смятенье,Только грудь расходилась сама не своя,—Революции нет — только мускулов тени,Наливаясь, скользят по любимым краям.Отзвенело морей кровеносных качанье,Рот и глаз очертаний обычных достиг,По иссохшим губам, как неведомый странник,Удивляясь жаре, спотыкался язык.Шелуха от картофеля с чаем капорским.Плюс паек — снова быт возвращен,Снова встреча с врагом, и своим и заморским.Шорох чуждого дома, не добитый еще.И струею воды, до смешного короткой,Так что кажется кран скуповатым ключом.Он смывает костер. И по клочьям работаСобирается в памяти. Мир заключен.7Не проблеск молнии,Пробравшийся в шкапы, в лари,Оно безмолвней,Чем земля горит,Оно приходит смертью к вам на ужинИли мигает, сумеречно даже,Оно — оружье,Взятое у граждан.Оно как образцовыйОружейника пир —От маузеров новыхДо старых рапир.Чтоб пыл боевой не остыл,Сменяет хозяев оружье…
