денег приходуют продукты низкого качества, наверняка не отвечающие санитарным нормам. Видел, но не лез резать правду матку. Каждый крутиться как умеет! Ну встанет он в позу, бросит в лицо Имжанову обвинения в мошенничестве и воровстве? И что? Раскается Имжанов? Заплачет горючими слезами и побежит виниться в милицию? Нет. Естественно нет! Он просто пригласит на место Германа другого, более сговорчивого молодого человека. И все! А Герман Тельский – правдорубец и боец за справедливость – осядет где-нибудь в маленькой конторе, перебиваясь случайными переводами.

- Куда отдыхать поедешь? – поинтересовался Кирсан Алиевич в последний день Германовой практики.

- Да я и не устал особо, - осторожно ответил Тельский.

- Есть у меня одно предложение… Переводчик ты не плохой, но мне мало этого. Мне нужен помощник, личный помощник. Понимаешь?

- Понимаю. Доверенное лицо.

- Не только. Доверенное лицо – это конечно! Доверие – это самое основное, но к основе нужно еще кое-что: юридические знания, бухгалтерские, водительские навыки не помешают.

Герман ждал. Имжанов сам должен озвучить свое «предложение», подталкивать его не надо.

- Есть у меня выход на одну школу. Специальную такую школу. И есть при этой школе курсы, где всяким штучкам полезным учат… Но обучение займет у тебя весь оставшийся кусок лета и все свободное время в период учебного года. Подумай, может ты не нагулялся еще по барам-дискотекам-девочкам?

- Неужели за время нашего совместного общения я произвел на Вас, Кирсан Алиевич, такое легкомысленное впечатление? Тогда мне очень жаль, но боюсь я не подойду.

- Ой! Ты ни как обиделся? Не обижайся, спросить-то я должен был.

*****

- Электра – имя в шуме ветра, Электра – все оттенки спектра, - тихо, под нос запел Герман. – Хрусталиков Миша – солнце из-за крыши…

- Гера! – раздалось от дверей спальни. – Гера, ты меня разбудил!

Герман поморщился и отбросил зажигалку.

- Гера, почему ты не идешь спать? Что за номера в последнее время? – продолжал ныть женский голосок.

- Мне надо подумать.

- Днем надо думать! На работе! А ночью спать! С любимой женщиной…

- Ах, с любимой…

- Ты меня ненавидишь! Вот в чем дело, да?

- Господи, Лара, если ты не прекратишь…

- То что? – женский голос уже срывался на истерические нотки. – Ты закроешь меня в кладовке? Выгонишь на улицу? Ударишь? Что ты сделаешь? Что ты способен сделать? На что ты вообще способен?!

- Не нарывайся.

- Ты исковеркал мне лучшие годы! – невидимая Лара от души шарахнула дверью об косяк.

- Я чего-то не понимаю в этой жизни, - пожаловался Герман Тельский темноте.

Глава 9.

- Почему? С чего тебе пришла такая мысль? – Иченко повернулся к Бурову.

Алексей пожал плечами. Они сидели в коридоре морга, ждали патологоанатома. Почему его нельзя было подождать в кабинете, Алексей так и не понял. Низкий полутемный коридор с грязно-синюшными стенами производил гнетущее впечатление. Хотелось выйти или хотя бы распахнуть окно, что бы убедиться, что существует на земле еще зеленая трава, по-прежнему выясняют отношения воробьи и шумит под ветром листва.

Тут Алексей сообразил, что Иченко задал еще какой-то вопрос.

- А?

- Что тебя навело на эту мысль? Что? Подумай…

Иченко против обыкновения не был ироничен и насмешлив. Он не стал шутить насчет девической мечтательности Бурова и его вороней ратозейности. Алексей всмотрелся в родное ему лицо – под глазами Иченко легли тени, губы вытянулись в тонкую линию, сам он посерел и постарел лицом.

Первый год службы Алексеем жонглировали, как мячиком в цирке, перебрасывая из отдела в отдел. Вернув таким образом все его детские страхи оказаться лишним, ненужным.

А потом его пригрел Иченко. Алексей навсегда запомнил солнечный октябрьский денек, когда его вызвал очередной временный начальник и направил на второй этаж в кабинет двести три. Проглотив по глубже противный комок паники, Алексей на ватных ногах поплелся в указанном начальством направлении. Кабинет оказался открыт, но необитаем. Алексей удивленно покрутил головой. Чужие, конечно, стаями по их коридорам не бродили, но все же бросать пустой открытый кабинет было не принято. Документы все-таки секретные, то, да се…

Алексей Буров принялся крутиться вокруг дверей, как потерявшаяся собачка, нервно вглядываясь в каждого проходящего – а вдруг это он, его новый временный покровитель. Минут через двадцать ходьба превратилась в пляску святого Витта.

- Ты ко мне, мил дружок? – спросили за спиной.

Алексей подскочил, будто его куснули за филейную часть. Из-за приоткрытой двери на него смотрел седовласый голубоглазый мужчина спортивной наружности.

- Экий ты прыткий! – покачал головой мужчина.

- Извините, - проблеял Алексей.

- Извините, - поддразнил мужчина беззлобно. – Так ты ко мне? Ты не Буров случаем?

- Буров, - сознался Алексей.

- Так заходи, если Буров.

Алексей зашел и огляделся. Стеллажи с книгами, платяной шкаф, стол буквой «Г», стулья, на столе компьютер. Не заметить человека в такой комнате просто не реально, разве что он под стол залезет. Буров глянул на Иченко – способен ли тот спрятаться под столом. Иченко откровенно наблюдал за Алексеем, глаза его смеялись. Да, физически способен, но только зачем? Ради шутки? Веселая же ему предстоит служба.

- Ну? Думаешь, где я прятался?

- Да нет…

- А вот врать начальству нехорошо, некрасиво! Будешь врать – мы с тобой очень скоро расстанемся. Будешь врать?

Выглядел Иченко забавно – брови насуплены, указательный палец упирается в верхнюю пуговицу буровского пиджака – прямо строгий отец распекает несмышленого сынка. Но Бурову было не до смеха.

- Не буду! – сглотнув пообещал он.

- Ну и славно, трам-пам-пам! – развеселился Иченко. – А хорошо себя поведешь, я тебе тайну открою! Страшную! Кофе хочешь?

Ни когда, ни один начальник Бурову кофе не предлагал. Алексей заподозрил очередной подвох и замялся, обдумывая правильный ответ.

- Ай-ай! Двойка тебе за поведение в нештатной ситуации, - театрально огорчился Иченко. – Мысль должна скакать козликом горным, а не черепахой ковылять! Чему тебя учили? Не молчи, тяни время пустыми фразами.

- Да разве…

- Да разве сейчас внештатная ситуация? А ты думал она в каких-то особых условиях возникает? Она всегда с тобой. И ты всегда должен быть к ней готов, как юный пионер! А кофе выпей. Дают – бери, бьют – беги!

Иченко подошел и хлопнул Алексея по плечу.

- Не тушуйся, мил дружок! Иченко своих не ест, так, прикусит иногда, но любя же, любя! Так