Самец пестрокрылый, Над нею затеплил Свой взгляд, как янтарь. Деревья склоняются Нежно друг к другу. Все ветви смешались. Все ветви сплелись. Вот ветер подул. Вот качнулись упруго. Вот сдвинулись с места. И вот – понеслись. Мотается филин На шаткой сосне, Подпрыгнула щука От удивленья. Катается месяц В зеленой волне Листвы и иголок, Как мяч от паденья. Деревья несутся. Лишь скрип, трескотня Стоят на лужайке. Расквакалась жаба. На дудке зеленой, Звеня и маня, Гремит соловей, Чтобы ночь не спала бы. Качаются ветви, По воздуху хлещут. Дубовые Громко Стучат сапоги. Хотел было Высунуть морду Подлещик, Да камнем на дно, Где не видно ни зги. Меня ж не пугают Ни щука, Ни филин, Ни пляска деревьев! К лужайке пристав, Я вытащил лодку Из огненных лилий, Из сетки речных Перепутанных трав. Я в дружбе давнишней С лужайкой, С березой. Всем сердцем я дружен С полночной рекой, Стою на лужайке – И месяц, чуть розов, Приветственно пляшет Над правой рукой. 1938
ВЕТЕР В ЛУГАХ
Вот к свету поднялся на тоненькой лапке, На длинной кривящейся ножке, Цветок в фиолетовой плисовой шапке, Осыпанной огненной крошкой. Он к солнцу тянулся, на цыпочки встав. И тысячи жизней зеленых, Весь мир, населенный несметицей трав, Тянулся к лучам отдаленным, Несметными лапками шевеля, – Весь луг, вся как есть луговая земля. Тут утренний вечер сквозь узкую скважину
