корсунцы на лошадях вылазки из своего града делать будут! Враз на такие копья поднимем! И мечами потом посечем!

Странное дело – не только Сувор и Онфим с Милушиным мужем, - вся Русь, догадываясь чутьем, куда готовится идти объединенное русское войско, словно сговорившись, молчала о главном. Правда, никто, кроме князей и ближайших к ним людей, не знал точной правды. Но, в то же время, ее чувствовали все.

Русских людей как бы объединила эта великая общая тайна. Давно уже, со времен усобиц, пожалуй, не была такой единой вся Русь!

Конечно, не обходилось без споров и обычных, как бывает в таких случаях, догадкок. Но все это делалось тихо, украдкой, так, чтобы ни болтливая сорока, ни случайный порыв восточного ветра не унес в сторону Степи их слова…

Как жарко ни спорили, но, в конце концов, сходились на одном. Это Мономах уговорил Святополка пойти на Степь. Почему? Так всем известно, что переяславльский князь не любит завоевательных войн. А как иначе назвать ратный поход на Корсунь? Два раза только ходил он за пределы русских земель, и то по приказу своего дяди – Святослава Ярославича. Но одно дело старший Ярославич, и совсем другое - Святополк. Этот никак не мог приказать Мономаху пойти на Корсунь. Во-первых, потому что только числился великим князем. А, во-вторых, побоялся бы сталкиваться с градом, который являлся собственностью Византии. Это было куда опасней, чем выступить на Степь. Мало того, что сама Византия могла выступить за Корсунь, но еще и подняла бы за собой половцев.

Так что, как ни крути, а получается только одно – тсс-сс – Степь.

Были, правда, и такие, которые поверили военной хитрости Мономаха про Корсунь. И у них тоже была на то своя правда. Доказывали это желанием Святополка, который собрался поживиться за счет этого богатого города… Тем, что Великий князь хочет добыть себе чести…

С ними и не спорили. И пусть говорят! Может, лишний раз дойдет этот слух до половца. Беспечнее будет!

Поговорив, все снова принимались за работу.

Если писцы и гонцы с ног валились, то каково же было тогда кузнецам, кожемякам, оружейникам, плотникам! А воинам? Особенно пешцам, которых бывалые дружинники до седьмого пота учили владеть оружием – луком со стрелами, боевыми топорами, при этом главный упор делая на отражении копьями набега всадников… Да не абы как. А разом, с силой, по команде…

Сами же дружинники учились биться кривыми саблями, которыми в конном бою со степняками удобнее было действовать, чем обычным прямым русским мечом. Это тоже было новшество, которое, переняв у половцев, ввел в вооружение сначала своей переяславльской дружины, а теперь – и всей русской рати Мономах.

Так прошел месяц.

С одной стороны, небольшой, вроде бы, срок. Снега и то не везде успели еще стаять. Серели грязными шапками в низинах, да по лесам. И земля была местами - сырою и вязкою.

А с другой – стрела к стреле, копье к копью, воин к воину, всего за месяц объединенное русское войско съехалось в Переяславль, снарядилось, подготовилось и готово было выступить в дальний поход…

И, наконец, выступило!

2

Все ждали днепровских порогов...

Ранним утром открылись Епископские ворота Переяславля. Провожать князя с дружиной и пешцами высыпал весь город.

Празднично звенели колокола.

Священники вынесли крест, мимо которого дружина за дружиной, отряд за отрядом, ехали и шли русские воины.

Сам Владыка благословлял идущую мимо него рать на благое дело во имя всей Руси.

Долго еще сопровождал церковный клир уходящих по Киевской дороге ратников. И казалось тогда многим, что этот великий поход на Степь начинался крестным ходом.

Дойдя до