ведь ремнями скрутили, боятся, что убежим!

- Ну, за этим дело не станет! Я уже освободился! – посопев, отозвался Звенислав. - А дальше что? Теперь тебя развязать?

- Погоди! - остановил его Славко и, показав кивком сначала на глуповатого половца, а потом на тело Тиуна, зашептал на ухо, что надо будет сначала сделать…

- Хорошо! – неожиданно смеясь, кивнул Звенислав.

- Ты что это… смеешься? Совсем осмелел? - шикнул на него Славко. – Или я, что-то смешное сказал?

- Да нет! Руки-ноги затекли. Щекотно! – объяснил Звенислав и заботливо предложил: - Может, тебе хоть немного путы ослабить?

- Нет, наоборот потуже затяни их! – попросил Славко и добавил: - Да тем самым узлом, что отец тебя научил!

- Зачем? – удивился купеческий сын.

- А затем, чтобы я сам развязаться не смог! Думаешь, мне так уж в Степь с ними хочется?.. Ну, отошли руки-ноги? Ты – готов?

- Д-да… с легким колебанием отозвался Звенислав.

- Все запомнил, как надо делать? – заметив это, чуть строже уточнил у него Славко.

-Да! - уже уверенно ответил тот.

- Ну, тогда ступай с Богом! Иди…

Звенислав тихо встал. Подняв с земли мертвого Тиуна, он, крадучись, направился к сторожившему их Тупларю и сделал все, как научил его Славко. Половец, вскочил и молча заметался – не зная, кого ему больше бояться: этого оборотня или нового гнева хана. А, Звенислав, далеко огибая костер, быстро-быстро побежал к лесу, где половцы прятали своих коней. И исчез в темноте.

Славко, угадывая лишь чутьем, где он и что делает, проводил его полным надежды взглядом и тяжело вздохнул.

- Ну, вот я и один, – по давней привычке разговаривать с самим собой, прошептал он. - Чудной он, этот купеческий сын. Но все равно вдвоем с ним было веселей! А теперь впору хоть самому эту одолень-траву есть! Да только – где ее тут найти? Да и руки-ноги связаны... А впрочем, на родной земле – любая травинка, даже сухая – одолень-трава! И рот у меня, слава Богу, свободен, кляпом не заткнут… Ну, Господи, благослови!

Славко изо всех сил напрягся, повернулся на бок и ухватил губами первый попавшийся пучок травы...

В то же самое мгновенье из леса раздался крик Звенислава: «Мономах! Мономах!!», тут же подхваченный испуганными голосами половцев, стук чего-то тяжелого по деревьям и ржанье встревоженных коней…

Не сразу половцы сообразили, что к чему. А как только поняли, то побежали на доклад к поджидавшему их хану.

Один Тупларь оставался сидеть на месте, повторяя одно и то же:

- Опять оборотень! Человек-собака! Или собака-человек?..

- Эй, Глупарь! - окликнул его Славко.

- А? Что?! – словно ужаленный, испуганно повернулся к нему половец.

- Жить хочешь?

- Да! – кивнул тот.

- Тогда Белдузу обо всех этих оборотнях и о человеке собаке – тссс-ссс! А то, ей-ей, убьет ведь!

Тупларь, сообразив, что ему и, правда, выгоднее молчать, благодарно кивнул Славке и со