Мне не забыть тот стебель колкий,что вышел в свет из глубины,раздвинув ржавые осколкиедва умолкнувшей войны.Случайный гость на поле боя,качался он на ветерке.И был великий миг покояв том одиноком колоске.Его беспомощность исчезла,и стать пшеничпая быласильнее маршальского жезлаи орудийного ствола.
Артиллерийскии переулок
Названья улиц нового района…Они плоды не прихоти слепой:в них щелкают ппчуги упоенно,цветут сады и слышится прпбой.Но посреди Цветочных и Тенистых,роскошных скверов, тротуарных плит,внезапно строго, как сигнал горниста,военное пазванье прозвучит.Озон весны живителен и гулок.Хоть я не назову координат,привет, Артиллерийский переулок!Ты — отзвук отгремевших канонад.Теперь вокруг, на обновленной суше,надсадно минометы не ревут,красивые гражданские Катюшивоенных тезок вспоминают тут.Приходит ночь, кончается прогулка,весь город отдыхает от трудов.Бессонное названье переулкастоит на страже улиц и цветов.
Старый патефон
Ах, старый, старый, старый патефон,трофей войны из вражеского стана!Нерусскую пластинку крутит он,гусынею шипит его мембрана.Мембрана с дребезжаньем выдаетохрипшее, простуженное танго.А в памяти встает разбитый дот,и стены сотрясает рокот танка.И госпиталь. И стон. И вечера,поспешно забинтованные вьюгой.И патефон заводит медсестра —лицо мадонны с ямочкой упругой.Рукой усталой щеку подперев,сидит за полночь, словно ей не спитсячужой певицы слушает напев —и что-то набегает на ресницы.Промчалась ночь.Вой «юнкерсов» с утра.И бомба оглушающая рядом.И крутится пластинка.
