Вдруг чувствую — ослабло напряженье.А это значит — прекратилась связь,качнулись чаши на полях сраженья.Я возвращаюсь. Нахожу порыв.Концы зачистить — рву из ножен финку.Взрыв раздается, горизонт закрыв,—и небеса становятся с овчинку!Я падаю меж дрогнувших хлебов.Земля вокруг завешена дымами.Но провод, словно память про любовь,я зажимаю намертво зубами.Хоть мир вокруг разрывами взметен,шершавый шнур держу в бульдожьей хватке.— Алло, алло, «Фиалка»!, Я — «Бутон»!Вы слышите?— Я слышу! Все в порядке!Я холодею посреди огня.Не плачь, зерно! Тебя еще посеем.Послушай лучше, как через менятекут команды к нашим батареям!…Катаю в пальцах ежик колоска.Штормят хлеба над Курскою дугою.Связист артиллерийского полка,я снова провода готовлю к бою.Опять враги прицельно бьют в меня.Но, будучи на Кубе иль на БАМе,я связь тяну из нынешнего дняв грядущее, закрытое дымами.И снится мне солдатский старый сон:соединяю провод в мертвой хватке.— Алло, алло, «Фиалка»!, Я — «Бутон»!Вы слышите?— Я слышу! Все в порядке!
«В день окончания войны…»
Еще стояла тьма немая.В тумане плакала трава.Девятый день большого Маяуже вступил в свои права.Армейский зуммер пискнул слабои улетел солдатский сон.Связист из полкового штабавскочил и бросил телефон.И все!Не звали сигналистов,никто не подавал команд.Был грохот радости неистов.Дробил чечетку лейтенант.Стреляли танки и пехота.И, раздирая криком рот,впервые за четыре годапалил из «вальтера» начпрод.Над мутной торопливой Тиссой —и стрекот выстрелов, и гул.К жаре привыкший повар лысыйзачем-то ворот расстегнул.Не рокотали стайки ЯКовнад запылавшею зарей.И кто-то пел.И кто-то плакал.И кто-то спал в земле сырой.Вдруг тишь нахлынула сквозная.И в полновластной тишинеспел соловей,еще не зная,что он поет не на войне.
