— Тетя, проснитесь! — крикнула Молли.

Тетя проснулась и тут же сердито нахмурилась.

— Послушайте, тетушка, — сказала Молли, — я уверена, что в кабинете, где я сплю, есть тайник, в котором спрятано завещание.

— Тебе это приснилось, — сурово сказала тетя. — Немедленно иди к себе, а не то подхватишь простуду, бегая босиком по холодному полу.

Молли пришлось подчиниться, но после завтрака она снова взялась за свое.

— Что за странная идея! — сказала тетя Мария. — И с какой стати она взбрела тебе в голову?

Молли не рискнула открыть всю правду, боясь, что ей не поверят.

— Я не могу сказать почему, но я знаю это совершенно точно, — заявила она.

— Глупости! — фыркнула тетя Мария.

— Скажите, тетушка, — спросила Молли, — а ваш дядя не мог отдать завещание мистеру Шелдону, чтобы он отвез его мистеру Бэйтсу? Я думаю, что мистер Шелдон спрятал его в тайник, а потом о нем забыл.

— Ох уж эти детишки — такие фантазеры! — пожала плечами тетя.

— …Если только он ночевал в той комнате — мистер Шелдон когда-нибудь там ночевал?

— Да, каждый раз, когда останавливался в этом доме.

— А сколько времени прошло между составлением завещания и смертью мистера Шелдона?

— Десять дней, — коротко бросила тетя Мария. — Ступай займись чем-нибудь: поиграй, побегай. Мне сейчас некогда, я должна написать несколько писем.

Однако настойчивость Молли все же принесла свои плоды, ибо одно из этих писем тетя адресовала столяру-краснодеревщику, когда-то занимавшемуся отделкой комнат в ее доме. Конюх запряг двухместную коляску и повез письмо в Рочестер, откуда возвратился вместе со столяром.

Все оказалось именно так, как предполагала Молли. В маленьком зеркальном шкафу, встроенном в стену старого кабинета, действительно имелся тайник, а в тайнике, когда его открыли, обнаружилось пропавшее завещание. Поверх конверта с завещанием лежал высохший и почерневший цветок розы, который обратился в пыль, когда до него дотронулись.

— Эту розу он носил в петлице, — сказала Молли.

— Значит, на самом деле притворяться больными корью очень полезно, потому что если бы они не притворились больными, я бы не оказалась здесь, а если бы меня здесь не было, я не узнала бы о пропавшем завещании, и тогда без меня его бы никто не нашел, не так ли, дядя? Не правда ли, тетушка? — спросила Молли, вне себя от восторга.

— Нет, дорогая, — ответила тетя Мария и ласково похлопала ее по руке.

— Маленькие девочки, — наставительно сказал дядя Тудлсуэйт, — должны радовать взор и не досаждать слуху взрослых. Однако из этого правила бывают исключения. Я признаю, что такая вещь, как симуляция кори, может иной раз из мелкой неприятности обернуться большим благодеянием.

Того же мнения придерживались и все младшие члены семьи Каррузес, которым тетя Мария подарила пять фунтов стерлингов. Мисс Симпшелл также получила пять фунтов в награду за свою зловредность, благодаря которой и началась вся история с фальшивой корью и временным переселением Молли. Самой же Молли кроме пяти фунтов досталось еще великолепное жемчужное ожерелье.

— Это подарок мистера Шелдона, — сказала ей тетя Мария. — Я не рассталась бы с ним ни за что на свете, но сейчас отдаю тебе, потому что так будет справедливо.

Молли бросилась ей на шею, не в силах словами выразить свою благодарность и восхищение.

На этом примере мы видим, какими разными могут быть наши «тети Марии», если только нам удастся войти в ним в доверие и докопаться до их истинной сущности. Это также доказывает, как неразумно и непредусмотрительно поступают те из взрослых, кто пытается скрыть от детей абсолютно все свои проблемы и тревоги.

Ведь если бы тетя Мария не рассказала тогда Молли о мистере Шелдоне, она не стала бы думать о нем сутки напролет и ей не привиделся бы его призрак. Сейчас Молли уже взрослая девушка и считает все случившееся в ту ночь всего лишь сном. Пусть даже и так, но этот сон справился со своей задачей ничуть не хуже настоящего призрака, имеющего большой опыт в подобного рода потусторонних делах.

Возможно, вам будет интересно узнать, что сказала тетя Мария, когда столяр открыл тайник в кабинете и она увидела толстый конверт с завещанием и лежавший на нем цветок розы. Кроме столяра там находились Клеменс и, конечно же, Молли. В присутствии их всех тетя воскликнула «О, Джеймс, любимый!» и, даже не взглянув на драгоценное завещание, протянула руку к цветку. И роза рассыпалась в ее пальцах, превратившись в горсточку легкой, серовато-коричневой пыли.

Когда принцесса Пандора достигла совершеннолетия, во дворце был устроен грандиозный бал. Повсюду висели гирлянды белых роз, а полы вместо ковров были покрыты свежим зеленым дерном, усыпанным цветами маргариток — таков был единственный способ доставить их во дворец, ибо законами этой страны категорически запрещалось срывать маргаритки, пусть даже и дикорастущие.

Королева-мать умерла давным-давно, когда Пандора еще была в младенческом возрасте, и сейчас принцессе пришлось играть роль не только виновницы торжества, но и хозяйки дома, принимая гостей, рассаживая их по рангу и чину и находя для каждого приветливое слово.

Надо сказать, что она превосходно со всем этим справлялась, будучи воспитана в лучших королевских традициях и пройдя полный курс обучения в специальной школе для принцесс, где основным предметами были: «умение себя подать», «искусство светской беседы» и «придворный этикет».

По окончании бала гости разъезжались крайне довольные именинницей и самими собой — то есть в том настроении, в каком людям и полагается быть после веселого праздника.

Когда от ворот дворца отъехала последняя карета с каким-то изрядно подгулявшим маркизом, принцесса вернулась в зал, где на троне в расслабленной позе сидел ее отец, утомившийся от бесконечных придворных церемоний, светских бесед и необходимости подавать себя с королевским величием. Принцесса опустилась на ступеньку у его ног. Они были теперь совершенно одни, если не считать маленькой домашней музы, расположившейся на спинке трона в том месте, где скрещивались мечи королевского герба. Разумеется, ни дочь, ни отец не обратили внимания на такое незначительное существо, как домашняя муха.

— Ну как тебе бал, папа? — спросила принцесса. — По-моему, все прошло удачно.

— Да, — сказал король, — ты держалась прекрасно — точь-в-точь как твоя покойная мать. Кстати, раз уж об этом зашла речь…

— Что такое? — спросила принцесса, прервав его задумчивое молчание, что, конечно же, неприемлемо во время светской беседы, но вполне допустимо в семейном разговоре отца и дочери.

— Когда умерла твоя мать, — продолжил король и вздохнул, поскольку он и сейчас, двадцать один год спустя, по-прежнему горевал об утрате своей любимой жены, — я, выполняя ее последнюю волю, распорядился запереть ту часть дворца, где находились ее покои, а ключи держал у себя до твоего совершеннолетия. Теперь тебе исполнился двадцать один год, и ты можешь туда войти. Вот ключи.

— Как здорово! — захлопала в ладошки принцесса. — Пойдем вместе, папа!

— Нет, дорогая, лучше иди без меня, — промолвил король с такой печалью в голосе, что Пандора тут же сказала:

— В таком случае я тоже не пойду. Я останусь с тобой.

— Нет, ты обязательно должна там побывать. И захвати с собой пару служанок со щетками и тряпками — за двадцать один год в комнатах, должно быть, накопилось немало пыли.

Но Пандора не захотела входить в покои своей матери в сопровождении дворцовых служанок и отправилась туда одна, предусмотрительно придерживая подол своего платья, чтобы не испачкать его в пыли.