Молли, читавшая об этом в книгах.

— Мы искали повсюду, — покачала головой тетя. — После смерти старика мы даже вызывали из Лондона детективов, потому что хотели в точности выполнить его волю — ведь в завещании упоминались не только мы с твоим отцом, но и другие люди, которым он оставлял какие-то из своих вещей или небольшие суммы денег. Детективы перерыли весь дом, но ничего не нашли. Вероятно, дядя уничтожил завещание, собираясь составить другое, более подробное, но так и не успел. Я надеюсь, что души умерших не могут видеть наших земных страданий. Если бы мой дядя Каррузес и милый Джеймс увидели, как меня изгоняют из этого дома, райские кущи показались бы им ничуть не лучше адского пламени.

Молли замолчала, не зная что еще придумать в утешение. Внезапно тетя вздрогнула и как будто очнулась от сна.

— Боже правый, дитя, — воскликнула она, — что за глупости я тут несу! Или играй и забудь обо всем, что я говорила. Очень скоро у тебя появятся собственные заботы, и тебе будет не до меня.

— Я люблю вас, тетушка, — сказала Молли напоследок и убежала в сад.

Тетя Мария никогда больше не была с ней такой откровенной, как в тот вечер, но Молли, однажды взглянув на тетушку другими глазами, впредь уже перестала ее бояться и, даже напротив, прониклась к ней искренней симпатией. Кроме того, в старом доме начали происходить важные события, и теперь для Молли в целом свете не было места интереснее этого.

Разумеется, она первым делом предприняла поиски пропавшего завещания. Лондонским детективам она нисколечко не доверяла, считая их людьми беспечными и бестолковыми, — они не смогли бы найти нужную вещь, даже если бы та лежала у них перед самым носом. Молли обшарила все шкафы и чуланы, открыла все дверцы и выдвинула все выдвижные ящики; она простучала все подозрительные участки стен, надеясь обнаружить в них тайники, и проткнула иглой набивку стульев и кресел, прислушиваясь, не захрустит ли внутри них зашитая туда бумага. Однако ее труды не увенчались успехом — завещание исчезло бесследно.

Она отказывалась верить в то, что ее двоюродный дед Каррузес на старости лет окончательно тронулся и сжег свое завещание как раз тогда, когда оно вот-вот должно было понадобиться. Неоднократно она задерживалась в холле и внимательно разглядывала висевший на стене портрет почтенного джентльмена — по его виду никак нельзя было сказать, что старик выживает из ума. Он был сосредоточен и полон достоинства. Немало внимания Молли уделяла и портрету красивого смеющегося мистера Шелдона, которому вместо руки и сердца тети Марии досталась шальная пуля на последней в его жизни охоте. Раз за разом Молли обращалась к портрету с вопросом:

— Вы должны мне сказать, где находится завещание. Судя по вашему взгляду, вам это прекрасно известно.

Но мистер Шелдон продолжал весело улыбаться и ничем не выдавал своего секрета.

Все эти дни пропавшее завещание не выходило у Молли из головы — оно было первым, о чем она вспоминала, открывая глаза по утрам, и последним, о чем она думала, засыпая вечером в своей постели.

И вот наконец наступил роковой день, когда дядя Тудлсуэйт и мистер Бэйтс вышли из гостиной после очередного совещания, и дядя Тудлсуэйт сказал:

— Ничего не поделаешь, Мария, я не вижу иного выхода. Ты можешь на какое-то время оттянуть окончательное решение, но все равно тебе в конечном счете придется покинуть дом.

Как раз в ту ночь и произошло удивительное событие, о котором Молли не рассказывала никому кроме меня, поскольку она считала, что ей не поверят, а то и, чего доброго, поднимут на смех.

Она легла спать в обычное время и уже было совсем заснула, когда где-то рядом раздался странный голос, несколько раз повторивший ее имя.

— Молли, Молли! — звал голос.

Окончательно проснувшись, она села в постели; комната была залита лунным светом. Как всегда в момент пробуждения, она тотчас вспомнила о завещании. Может быть, оно нашлось? Не тетя ли это зовет ее, чтобы сообщить приятную новость? Но нет — все было тихо, голос больше не появлялся.

Луна ярко освещала стены кабинета с их красно-черно-золотистой отделкой, и Молли в который уже раз подумала, что именно эта комната была бы наилучшим местом для устройства тайника. Все предыдущие попытки найти его не принесли результата, но Молли решила попробовать вновь. Она зажгла свечу и медленно пошла вдоль стены, заглядывая по пути в ящики старинного комода и нажимая на все выступы украшенных бронзовыми завитками панелей. В самом центре стены имелась небольшая дверца. Молли знала, что за ней был пустой стенной шкаф с красными лакированными стенками и зеркалом на противоположной стороне. Молли открыла дверцу и подняла повыше свечу, рассчитывая, как обычно, увидеть в глубине шкафа свое собственное отражение. Однако она его не увидела — на месте зеркала зияло нечто вроде длинного темного лаза, на другом конце которого светились какие-то огоньки. Вскоре она поняла, что это были огни свечей. Пока она вглядывалась вперед, лаз начал понемногу раздаваться вширь и ввысь, превращаясь в достаточно просторный тоннель. И вот Молли уже шагнула внутрь шкафчика, куда она раньше могла бы влезть разве что на четвереньках, и пошла по тоннелю к мерцающим вдали огням.

— Сейчас я наверняка увижу что-то очень интересное, — сказала она себе.

Впоследствии она уверяла, что ей нисколечко не было страшно — от самого начала и до конца этого удивительного приключения.

Из расположенного наверху кабинета она прямиком, не спускаясь ни по каким ступеням, вышла в ярко освещенную библиотеку, которая находилась на первом этаже дома. Некоторым такой переход может показаться абсурдом, но Молли утверждает, что так оно было на самом деле.

В библиотеке она увидела своего двоюродного дедушку и тетю Марию, молодую и очень хорошенькую, с длинными вьющимися волосами и в сером шелковом платье — точь-в-точь как на картинке в гостиной. Еще там был элегантный весельчак мистер Шелдон в темно-коричневом костюме, а в проеме двери мелькнула спина старого слуги, только что покинувшего комнату.

— Итак, этот вопрос решен, — сказал двоюродный дед. — Составлено и подписано по всем правилам. А теперь, моя девочка, пора спать. Уже поздно.

Тетя Мария — Молли никогда не узнала бы ее в этой прелестной девушке, не будь того самого портрета в гостиной — поцеловала своего дядю, а затем отколола от платья свежую розу и вставила ее в петлицу мистеру Шелдону. «Спокойной ночи, Джеймс,» — сказала она ему и получила в ответ громкий и жизнерадостный поцелуй, звук которого эхом разнесся под высокими сводами библиотечного зала.

Когда тетя Мария удалилась, старый джентльмен сказал:

— Отвези эту бумагу в контору Бэйтса, Джеймс. Так будет надежнее, чем посылать по почте.

Мистер Шелдон охотно согласился исполнить его просьбу. В следующий миг огни погасли, и Молли каким-то чудом вдруг оказалась в своей постели.

Но она не успела даже опомниться, как все вокруг снова переменилось — в окно кабинета светило солнце, а у боковой стены в ярко-красном мундире стоял мистер Шелдон. Маленькая дверь стенного шкафа была открыта.

— Клянусь Богом! — пробормотал он. — Я совсем забыл об этом завещании, а ведь прошло уже десять дней с той поры, как я обещал отвезти его к Бэйтсу. Ах, Мария, Мария, это из-за тебя я теряю голову. Но довольно откладывать — завтра же еду в Лондон.

Молли услышала, как что-то щелкнуло, и мистер Шелдон, насвистывая, покинул комнату.

Молли лежала неподвижно. Она предвидела, что это еще не все. И действительно, вскоре ее взору открылась лужайка перед домом, через которую двигалась тесная группа людей. Они несли на выломанном куске плетня чье-то тело, накрытое двумя алыми мундирами. Молли догадалась, что под мундирами лежал красавец и весельчак мистер Шелдон, который так и не успел съездить к Бэйтсу и теперь уже никогда к нему не поедет.

Проснувшись утром, Молли сразу же бросилась к маленькому стенному шкафу, но не увидела там ничего, кроме собственного отражения в зеркале.

Однако она не собиралась сдаваться и, развернувшись, побежала в спальню тети Марии. Это происходило рано утром, задолго до того часа, когда Клеменс обычно поднималась наверх с кувшином разогретой воды.