сочинил длиннющую поэму под названием «Закордонные Фальшивомонетчики или Раскаяние Лжеца», из которой мы узнали, что он глубоко сожалел о содеянном. Конечно, его поступок был не из тех, какими следует гордиться, но в конечном счете именно он избавил нас от мрачной тюремной камеры, воды и черствого хлеба — одним словом, от всего, что в моем понимании является неминуемым следствием близкого знакомства с законами Соединенного Королевства.
Но все же самое неприятное событие того памятного дня произошло не в нашей тайной лаборатории, а в доме старой папиной няни, где все это время находился подозреваемый в простуде Эйч-Оу. Няня как раз отправилась в лавку за салатом и сдобной булкой к чаю, когда в дверь постучали — это пришла маленькая дочь мясника со счетом от своего папаши общей суммой в пятнадцать шиллингов семь пенсов. Эйч-Оу открыл дверь, ознакомился со счетом и преспокойно вручил девчонке шесть золоченых пенсов, которые мы таким образом превратили в полукроны, а за семью настоящими пенсами попросил зайти завтра утром, поскольку у него, видите ли, не оказалось при себе мелких денег. Мне доводилось слышать о многих людях, которые были вздернуты на виселицу за гораздо меньшие преступления. Эйч-Оу спасло только то, что няня была в приятельских отношениях с семьей здешнего мясника и сумела превратить это дело в шутку. В другие, более суровые времена — скажем, в годы Французской Революции… но Алиса отказалась даже предполагать, что могло бы случиться тогда. Слава Богу, мы живем в двадцатом, а не в восемнадцатом веке, и нашего совместного похода к мяснику с принесением извинений вполне хватило для того, чтобы окончательно замять этот скандал.
Жена мясника угостила нас кексом с имбирным лимонадом и вообще держалась очень приветливо. Она спросила, где мы раздобыли фальшивые полукроны, и Освальд сказал, что они попали к нам случайно. Это была правда, только он забыл добавить, что когда они к нам попали, они еще были обычными медными пенсами.
Впоследствии Освальд часто задумывался, солгал он жене мясника или нет. Он надеется, что сказанное им не было ложью. О подобных тонкостях легко судить, когда от них ничего или почти ничего не зависит. Но если речь идет о вещах серьезных и в результате одной необдуманной фразы вы можете оказаться на скамье подсудимых, вам следует с особой тщательностью контролировать каждое свое слово. Английский джентльмен никогда не лжет — это Освальд знал абсолютно точно. Но в то же время английский джентльмен не обязан обвинять самого себя в совершенном преступлении. На то есть полиция и, в крайнем случае, другие английские джентльмены. Законы чести и законы государства порой совпадают, но едва ли не чаще противоречат друг другу — кому-то это покажется странным, но так оно есть и так оно было всегда.
Впрочем, мясник не остался внакладе, получив настоящие деньги — полсоверена, две полукроны и семь нераскрашенных под золото пенсов. Таким образом, все завершилось к общему удовольствию.
И все же, несмотря на счастливый финал этой истории, Освальд дал себе слово при следующей встрече с мясником — если такая встреча когда-нибудь произойдет — рассказать ему всю правду о происхождении фальшивых денег. Он не намерен оставлять в своей душе ни малейшего места для сомнений, когда дело касается такого наиважнейшего предмета, как честь благороднейшего семейства Бэстейблов.
На этом кончается первая часть книги, повествующая о похождениях Освальда и прочих членов семьи Бэстейблов.
