— Послушайте, это касается фальшивомонетчиков. Сегодня на Сент-Суизена-Лейн я встретил одного человека, который продавал бутылочки с желтой жидкостью. Он обмакнул в эту жидкость медный пенни, и пенни превратился в полкроны — в золотую полукроновую монету, новенькую и блестящую, чтоб мне провалиться на этом месте, если я вру! Бутылочка стоила один пенс, и я купил сразу три штуки.

— А я-то думала, что инструменты фальшивомонетчиков очень сложные и дорогие, и их не так уж легко достать, — сказала Алиса.

— Ерунда! — фыркнул Дикки. — Эти слухи намеренно распространяет полиция, чтобы доверчивые люди не занимались производством фальшивых денег, потому что это противозаконно. Но мы не какие- нибудь простачки — теперь, имея на руках исходный материал, мы можем в любой момент стать фальшивомонетчиками. Я не думаю, что это считается преступлением до тех пор, пока вы не попытаетесь что-нибудь купить на поддельные деньги.

В тот же день сразу после обеда — включавшего в себя огромный пудинг, способный сделать тяжелым на подъем любого заядлого путешественника, но только не семью Бэстейблов, — мы отправились в Закордонный Дом.

Из крапивного тайника была извлечена старая добрая веревочная лестница, мы перелезли через стену и вошли в дом с черного хода, ключ от которого Освальд прицепил на шнурок и носил на шее, где обычно носят счастливый талисман или медальон с прядью волос в память о несчастной любви. Он вообще глубоко презирал подобные глупости. Однако некоторые герои просто не могут без этого обойтись. Кому что нравится — как известно, о любой вещи у разных людей могут быть совершенно противоположные мнения. Посему я не намерен здесь спорить о вкусах и возвращаюсь к своему повествованию.

Когда мы добрались до заветной комнаты на втором этаже, она показалась нам особенно пустой и голой. Тайное производство фальшивых денег требовало соответствующей обстановки, а у нас имелись лишь три пузырька с желтой жидкостью да десять пенсов монетами по полпенни — не слишком густо для начала столь серьезного предприятия.

— Мы должны устроить все так, чтобы это походило на подпольный цех фальшивомонетчика, — сказал Освальд.

— У них бывают такие специальные печи, — вспомнил Дикки.

— А спиртовка не подойдет? — спросила Алиса. — Я видела старую спиртовку в кухонном шкафчике у няни.

Мы решили, что спиртовка вполне может заменить специальную печь. Ноэль сказал, что фальшивомонетчики обычно пользуются литейными формами. Освальд пошел в ближайшую лавку и, не найдя там литейных форм, купил вместо них два маленьких деревянных прибора для выжимания лимонов, потратив на это семь пенсов и три фартинга. Кроме того он приобрел за шесть с половиной пенсов две железных эмалированных чаши для воды, без которой, насколько ему было известно, не обходится ни один производственный процесс. Возвратившись в Закордонный Дом, Освальд заметил на полу кухни угольное ведерко — этот весьма неказистый предмет был почему-то особенно мил его сердцу — и решил принести в нем воду. Ведерко слегка протекало, но в целом справилось с возложенной на него миссией — по пути от колодца до комнаты второго этажа вытекло лишь немногим более половины его содержимого.

— Нам нужен верстак, — сказал Дикки. — Верстаки есть у всех: у сапожников, столяров, часовщиков, и у фальшивомонетчиков он должен быть тоже.

Эта задача оказалась не из легких, но в конечном счете мы сделали все как положено. В подвале нашлось несколько досок, оттуда же мы притащили кадку и пивной бочонок, которые, как вскоре выяснилось, были разной высоты, и нам пришлось выравнивать поверхность верстака, положив сверху на кадку нянин «Путь Пилигрима» и подшивку религиозных журналов. Потом мы накрыли все это досками и получили в результате великолепный верстак — не хуже, чем у какого-нибудь сапожника или ювелира.

Дикки была доверена самая ответственная часть работы — он смачивал медные монеты желтой жидкостью из бутылочки. Мы решили, что так будет справедливо, поскольку он приобрел исходный материал на свои карманные деньги. Алиса держала монеты во время их обработки; мы не могли ей в этом отказать, потому что настоящие герои всегда очень вежливы с женщинами, хотя, по правде говоря, от женщин очень мало толку — они годятся разве что на уход за больными и приготовление пищи.

Иногда она давала подержать монету Ноэлю, а сама тем временем пыталась обернуть пенни серебряной фольгой от шоколадки, но очень скоро бросила эту затею, убедившись, что такая фальшивка не сможет обмануть даже слепого.

Эйч-Оу и Ноэль про очереди стояли на страже, но они сказали, что это неинтересно, и тогда на страже стал Освальд. После этого не прошло и трех минут, как он просунул голову в дверь, и прошептал «Тревога!» Кто-то идет! В мгновение ока все следы нашей незаконной деятельности были ликвидированы, а мы сами укрылись в темном углу за выступом стены, как заранее договаривались поступать в случае опасности.

Разумеется, на самом деле никто не шел, тревога была ложной. Усвоив этот нехитрый трюк, младшие братья выразили желание вернуться в сторожевой службе, но Освальд на сей раз им не позволил.

Это была одна из лучших игр, с какие мы когда-либо играли. Вообще все наши игры в Закордонном Доме получались удивительно похожими на реальность. Когда я изображал призрак миссис С., у меня было такое чувство, словно я в любую минуту могу раствориться в воздухе, а Дикки позднее признавался, что ни за какие коврижки не захотел бы вновь пережить то ощущение, с которым он, будучи в образе несчастного казненного монарха, приблизился к гильотине, хотя он прекрасно знал, что вместо стального ножа его ждет раздвижная фанерная дверца курятника.

Несколько дней подряд мы играли в фальшивомонетчиков, и все научились подавать сигнал тревоги, но с каждым повтором это было уже не так интересно, и мы понемногу стали подыскивать себе новые развлечения. Ноэль начал собирать волосы, оставшиеся на расческах, а также вытаскивать их из дивана в няниной гостиной, который был набит конским волосом, рассчитывая в дальнейшем сплести власяницу и притвориться суровым отшельником. Освальд готовился стать Бастильским узником и уже приобрел напильник, чтобы перепилить прутья решетки и устроить побег, предварительно спрятав в тайнике за кирпичной обкладкой камина поучительную историю своей жизни. Однако этим и многим другим славным приключениям не суждено было осуществиться.

Кроме золотой, мы раздобыли еще и серебряную краску, но посеребренные монеты очень скоро чернели, и тогда мы стали экспериментировать, смешивая обе краски в различных пропорциях. Наши карманы всегда были полны золотыми и серебряными деньгами, мы могли позвякивать ими в свое удовольствие, вытаскивать целыми пригоршнями и показывать всем желающим — но только не слишком близко.

И вот наступил день больших событий.

Как раз в то утро Эйч — Оу умудрился свалиться в бочку с водой. Мы выжали его костюм, но при этом ткань сильно измялась и покрылась морщинами, так что няня все равно заметила непорядок и тотчас заставила Эйч-Оу лечь в постель, опасаясь, что он умрет от простуды и тем самым надолго испортит всем нам настроение. Поэтому банда фальшивомонетчиков на сей раз отправилась к себе в логово вчетвером. Поддельные деньги мы оставили дома, поскольку намеревались пустить в дело блестки от старого платья, подаренные няней Алисе. Эти блестки по виду напоминали маленькие серебряные монеты, и мы рассчитывали превратить их в полноценные золотые полусоверены. Итак, мы добрались до Закордонного Дома, обычным путем проникли внутрь и приступили к работе.

В тот день Ноэль был явно не в духе — иные называют это муками творчества. Он с самого утра пытался сочинить поэму о Бастильском Узнике, но что-то не ладилось с рифмами, и он вызвался быть часовым, чтобы, следя за дверью, без помех предаваться поэтическим размышлениям.

Мы успели изготовить только четыре полусоверена, когда от двери послышался шепот Ноэля: «Тревога! Скорее заметайте следы!»

Мы не обратили внимания на его слова, поскольку торопились наделать больше золотых, чтобы потом играть в скупого богача и его бедных умирающих от голода родственников — эту историю придумала Алиса.

— Тревога! — повторил Ноэль. Еще через несколько секунд он ворвался в комнату и сказал:

— Это настоящая тревога! Там внизу кто-то есть! Они уже подходят к лестнице!

Мы быстро притворили решетчатую дверь, а Освальд, сохраняя полное самообладание, нашел в