дилетантов, которые только прикидываются королями. У этого чудища две головы: одна — голова свиньи, а другая — голова ящерицы. Свиная голова должна съесть тебя, а я достанусь на обед ящерице. Недаром у меня было такое предчувствие еще в агентстве, когда мы получали направления на должность.

— Так вот для чего мы здесь, — произнес Билли. — О подлые, гнусные, трусливые негодяи!

— Как говорила моя мама, принимаясь за любое дело, никогда нельзя знать наперед, что из этого выйдет, — сказала Элиза. — Мы с тобой по незнанию влезли в очень неприятную историю. Дракон должен появиться завтра. Когда я услышала эту новость, я попросила лодочника высадить меня в твоем королевстве. Теперь в Аллексанассе нет королевы, но зато в Плюримирегии нас двое, так что дракон все равно не останется голодным.

Билли обеими руками взъерошил свои волосы, испортив аккуратную королевскую прическу.

— Проклятье! — воскликнул он. — Похоже, мы с тобой крепко влипли. Ты поступила очень благородно, приехав сюда и предупредив меня об опасности. Ведь ты могла спастись сама, а меня оставить на закуску этой свиной голове.

— Нет, я не могла, — сказала Элиза; — С тех пор, как я враз поумнела, я стала ясно видеть разницу между хорошими и дурными поступками. Поэтому, сам понимаешь, я не могла просто так взять и уехать.

— Да, ты права. Интересно, сумеем ли мы извлечь какую-то пользу из своих новых талантов? Давай возьмем лодку и уплывем подальше от этих берегов. Я теперь знаю толк в мореходном искусстве.

— Я тоже, — сказала Элиза, пожав плевами. — Но сейчас уже поздно. За двадцать четыре часа до появления дракона из пролива отступает морская вода и на ее место приходят волны густой патоки, которая окружает острова со всех сторон, так что ни одна лодка не может покинуть гавань.

— Но тогда каким образом попадает сюда дракон? Он что, летает по воздуху?

— Нет, — сказала Элиза, в волнении машинально теребя пучок свежесорванных трав. — Нет, он выходит из моря. Его тело излучает сильный жар, который растапливает патоку, и она делается жидкой почти как вода. Поэтому он может свободно плыть по морю патоки и, добравшись до берега, получает свою добычу — то есть НАС!

Билли содрогнулся.

— Как бы я хотел сейчас вновь оказаться у себя на Клермонтской площади, — вздохнул он.

— Я тоже, — сказала Элиза, — хотя я понятия не имею, где эта площадь находится — да оно и не важно, лишь бы подальше отсюда.

— Тихо! — вдруг сказал Билли. — Я слышу шаги — это премьер-министр. И еще я слышу, как у него в волосах шуршит солома; он пытается шевелить мозгами и это неспроста. Возможно, он не нашел тебя на кухне и испугался, что ему опять придется готовить завтрак. Жди меня сегодня в четыре часа у маяка. Там рядом есть небольшая беседка, спрячься в ней и не высовывай носа, пока не убедишься, что на берегу нет никого постороннего.

Он быстро зашагал по дорожке в сторону дворца, и, встретив премьер-министра, взял его под руку.

— Что случилось на сей раз? — спросил он. — Почему я вижу солому? Новый кризис?

— Нет, просто дурная привычка, — пробормотал премьер-министр, отводя взгляд.

Теперь у Билли не оставалось сомнений.

— Хотите, я скажу вам почему? Потому что вы мерзкий трусливый предатель, который если чего и достоин, так это виселицы!

— Ваше величество! — в ужасе вскричал премьер-министр и солома на его голове поднялась дыбом вместе с волосами.

— Да, — сурово сказал король Билли, — и вы сами это понимаете. Теперь мне известны все законы Плюримирегии и я намерен сегодня же отречься от престола. Тогда, если вы не успеете раздобыть нового короля, трон переходит к следующему по рангу лицу, то есть к премьер-министру. Так что к моменту прибытия дракона вы станете королем. Я прослежу за тем, чтобы коронация была проведена по всем правилам.

— Но как вы узнали? — прошептал премьер-министр. Лицо его то бледнело, то краснело, то зеленело и в конце концов приобрело цвет недозревшего персика.

— Это вас не касается, — отрезал Билли Кинг. — Если бы все вы здесь не были подлыми трусами, кто-нибудь из ваших предыдущих королей давно бы уже покончил с этим драконом. Но вы никогда их не предупреждали, отдавая бедняг на съедение отвратительному чудовищу. Ну ладно, об этом мы еще поговорим позднее. А сейчас слушайте внимательно: от вас требуется совсем немногое — держать язык за зубами и приготовить парусную лодку, которая к четырем часам дня должна находиться на пляже неподалеку от маяка.

— Но море загустело, по нему невозможно плавать.

— Я сказал «на пляже», а не «на море», соломенная твоя голова! Распорядись доставить туда лодку, об остальном я позабочусь сам. И чтоб никто об этом не знал — в противном случае я тут же отрекаюсь от престола в твою пользу.

— Но как же так? — пробормотал злосчастный премьер, наклоняясь над цветочной клумбой в поисках сухих стеблей, чтобы добавить их к своей прическе. — Я ничего не понимаю…

— Зато я понимаю все, — сказал король. — Делай что тебе велено. А сейчас идем завтракать.

К четырем часам дня голова премьер-министра превратилась в настоящее птичье гнездо из соломы. Однако в назначенный срок он был на берегу; здесь же находилась снаряженная к плаванию лодка, а в беседке у маяка сидела Элиза. Билли пришел со своей многозарядной винтовкой.

Дул ветер с берега, солома на голове премьер-министра колыхалась, напоминая ячменное поле на исходе августа.

— Итак, — заявил король Билли, подождав, когда к ним присоединится Элиза, — мы поступим следующим образом. Как только дракон подплывет поближе, ты, — он посмотрел на премьера, — обратишься к нему с речью. Начнешь с того, что король, мол, отрекся от престола…

— Но ведь он не отрекся, — попытался возразить премьер-министр.

— Он отрекается прямо сейчас, так что ты скажешь дракону правду. Официально объявляю о своем отречении — вот, пожалуйста. Но я даю тебе слово чести, что вернусь на престол, если мне удастся осуществить то, что я задумал. Я не собираюсь удирать от дракона — совсем наоборот. Ты скажешь ему примерно следующее: «Наш король недавно отрекся от престола, к тому же он был тощий и наверняка не вкусный. Но сели ты сначала отправишься в Аллексанассу за тамошней королевой, то на обратном пути мы приготовим тебе прекрасного короля, очень жирного и аппетитного.»

Солома на голове премьера затряслась мелкой дрожью, а Элиза чуть слышно всхлипнула.

Именно в эти минуты Билли впервые понял, что значит быть настоящим королем — ведь он собирался рисковать жизнью ради избавления своих подданных от печальной участи каждый месяц осознавать себя трусливыми и подлыми негодяями, выдающими собственного монарха на съедение двухголовому свиноящеру. Со стороны Билли Кинга это был действительно мужественный поступок, тем более что он вполне мог отречься от престола и оставить все так, как есть. Многие другие на его месте пошли бы именно по такому пути.

Море темно-коричневой патоки тяжело колыхалось, выкатывая на пляж свои вязкие волны. Премьер-министр обвел тревожным взглядом горизонт и сказал:

— Хорошо. Я поступлю согласно указаниям вашего величества. Но я предпочел бы смерть, лишь бы не видеть моего короля изменяющих слову чести.

— Не беспокойся, не увидишь, — сказал Билли Кинг, решительный, хотя и сильно побледневший. — Твой король не трус и не предатель, в отличие от — от некоторых.

Пока он это говорил, вдали среди темного моря патоки показалось нечто бурлящее, шипящее и выбрасывающее клубы пара и начало стремительно приближаться к берегу.

— Это Его, — пролепетал премьер-министр и в панике заметался по пляжу, собирая плети засохших водорослей и пытаясь пристроить их у себя на голове.

— Это он, — в один голос поправили его король Билли и королева Элиза.

Однако премьер-министр был уже не в состоянии следить за своей речью и соблюдать правила грамматики.