а сейчас может пригодиться.

Ли распахнула дверь и с криком вбежала на кухню. В этот момент она больше всего напоминала фурию с развевающимися волосами и высоко поднятым подсвечником в руке.

Кто-то громко ахнул. Раздался страшный грохот падающей посуды.

Макбет рванулся через темную кухню и прыгнул на черневшую у стены фигуру нарушителя собственности, но вместо того, чтобы укусить его, начал вдруг с любопытством обнюхивать. Ли рванулась следом за собакой.

— Не надо! — завопил незнакомец.

Ли удивленно замерла, узнав родной голос. Сверкнула молния и на мгновение осветила комнату. Нарушитель поднял голову, и она увидела искаженное ужасом лицо Мордреда. Неожиданно он разразился руганью:

— Какого дьявола ты носишься по дому? Ты сейчас похожа на сумасшедшую из романа «Джен Эйр»!

— Мордред? — слабо проговорила Ли. Ноги ее подкосились, и она стала медленно оседать на пол.

Ли сидела на полу, приходя в себя, и не сводила глаз с кузена. Стройный, темноволосый и темноглазый, Мордред выглядел исхудавшим, промокшим, нечесаным, измотанным и мертвенно-бледным. Цвет лица, пожалуй, отдает в белизну из-за рассыпанных муки и сахара, которые запорошили его с головы до пят. Ли не выдержала и расхохоталась.

— Что здесь смешного? — возмутился Мордред.

— А с чего тебе взбрело в голову прокрадываться сюда, словно ты вор и боишься быть застигнутым с поличным? И все это в полной темноте?

— Свет никак не зажигался. А крался я потому, что не хотел, чтобы мамино зверье учуяло меня, пока я ищу свечи.

Макбет наконец узнал Мордреда, заскулил и несколько раз лизнул его. Но так и не дождался ответной ласки.

— Ты не могла бы убрать эту собаку подальше от меня? — взмолился Мордред. — Боже! А это что еще за уродливые бородавки? — вдруг завопил он.

Ли оглянулась через плечо.

— А-а, это Пытливая Бестия.

— Но она выглядит как огромная игуана!

— А она и есть игуана.

— Боже! Ли! Ну неужели ты не можешь повлиять на маму? Должна же она наконец понять…

— Почему ты не уехал в Боливию? — перебила его Ли.

— Я и не собирался уезжать туда. Что мне там делать? Я там никого не знаю. И по-испански не говорю. И климат там, я слышал, отвратительный.

Ли поднялась с пола и оттащила от брата Макбета.

— Тогда зачем ты мне сказал, что уезжаешь в Боливию? Я до смерти испугалась.

— Я не думал, что ты воспримешь все так близко к сердцу. Я же обещал тебе, что обязательно приеду, просто не хотел, чтобы об этом разнюхал кое-кто еще. И тут до меня дошло, что они вполне могли поставить на телефон «жучка», так что надо было срочно сбить их с толку, запутать следы.

Ли зажгла две свечки и опустилась на стул напротив Мордреда.

— Кто это «они»?

Он беспомощно пожал плечами:

— Я и сам не знаю точно. Может быть, ЦРУ или ФБР. Но с таким же успехом это может быть и Национальная гвардия, министерство обороны или частные детективы…

Ли похолодела.

— Мордред! Что ты натворил?

— И опять я не могу сказать тебе ничего определенного. Я воспользовался модемом компьютера, чтобы разыскать необходимую моей фирме информацию. И наткнулся на одну секретную систему защиты. Из любопытства решил заглянуть в нее. Никаких дурных целей не было, просто… ну, вызов интеллекту, понимаешь? В общем, я взломал эту систему.

— Ты влез в чужие компьютерные файлы, к тому же секретные? — в ужасе повторила Ли. — Чьи это были файлы?

— Да в том-то и беда, что не знаю. Но кто бы они ни были, их не убедить, что я не шпион. У них нет чувства юмора.

— Как они нашли тебя?

— Это-то как раз самое легкое. Э-э… видишь ли, система оказалась такой занятной и заковыристой, что я еще несколько раз входил в нее и, конечно, наследил… А их больше всего взбесило, что я так легко сумел проникнуть в их секретные файлы…

— Тебе угрожали?

— Четверо верзил с мрачными лицами, которые, похоже, вообще не умеют улыбаться, приходили ко мне на квартиру. Видела бы ты их: пиджаки — хуже некуда, да еще карманы оттопыриваются, потому что там припрятаны устрашающего размера пушки. И заявляют, что хотели бы побеседовать со мной. Ну, у себя дома я ориентируюсь получше, чем они, вот и умудрился от них скрыться.

Он с надеждой посмотрел на Ли: может быть, она восхитится, что ему удалось перехитрить профессионалов, — но ничего подобного не произошло. Он вздохнул и продолжил:

— Они обложили мою квартиру так, что нечего было и пытаться соваться туда. А через день они навестили и мою подружку. К концу недели все мои друзья-приятели и места, где я имел привычку появляться, были под их наблюдением.

— И ты решил заявиться домой, но при этом все должны были думать, что ты здесь не появишься. — Тут она вспомнила кое-что, охнула и вцепилась в его рукав. — Они знают, что ты здесь! Чуть раньше был странный звонок…

— Это я звонил. Хотел убедиться, что ты дома.

— Я чуть с ума не сошла от страха! Прежде было еще несколько странных звонков. Неизвестный человек очень жаждал связаться с тобой. Потом стал советовать, чтобы ты добровольно сдался им. Ох, Мордред! На этот раз ты действительно влип!

— Ты должна спрятать меня! — воскликнул он.

— Нет! Я не могу! Это же полиция, представители закона! Тебе придется сдаться. Ты наверняка сумеешь объяснить им…

— Объяснить?! Ох, Ли, какая же ты наивная глупышка! Да они запрут меня в таком бункере, что я до конца своих дней не увижу белого света! А ключ от этого бункера попросту выбросят. Но прежде меня подвергнут пыткам и основательно профильтруют мозги! Сделают полным идиотом! Ты разве не видела «Три дня Кондора»?

Чем больше она настаивала на том, чтобы он сдался в руки властям, тем беспокойнее он себя вел. Наконец Ли отступила. Пусть отоспится несколько дней и придет в себя, а там, может быть, ей удастся его уговорить.

— Я так хочу оказаться в своей постели, — жалобно сказал он.

Тут Ли снова охнула:

— Адам! Тебе нельзя будет остаться в доме, потому что завтра вернется из Нью-Йорка Адам.

— Что за чертовщина? Кто это такой?

— Соавтор Вербены. Он живет здесь, в моей старой комнате. Вербена сейчас в Лондоне… Мордред, боюсь, что должна сообщить тебе неприятные новости. Гримли был очень серьезно болен, ему сделали операцию, но сейчас ему уже значительно лучше.