повсюду, изучая каждый изгиб ее тела и призывая ее делать то же самое.

Он потянулся губами к ее порозовевшим соскам и приласкал их языком, сначала один, затем второй. Ли выгнулась ему навстречу и громко застонала.

Адам провел ладонями по ее животу и пробрался к шелковому треугольнику волос. Она охнула и услышала свой хриплый голос как бы со стороны — он бесстыдно умолял Адама заняться с ней любовью. Его пальцы деликатно обследовали влажный тайник между ее ног. И то, что он там нашел, зажгло его так же, как ее распаляли его прикосновения.

Сильным рывком он проник в нее. Она впилась пальцами в его напрягшиеся мускулы. Они созданы друг для друга, внезапно подумала Ли.

Адам занимался любовью так же, как делал все, — самозабвенно, с полной отдачей сил. Забыв обо всем на свете, они взлетали и опускались в экстазе. Наконец, когда их чувства оказались до предела напряжены от сладкой муки ожидания финала, Ли затрепетала и вскрикнула, ее тело воспарило и поплыло, подхваченное волной страсти.

Не успела Ли ужаснуться совершенной глупости, как руки Адама снова заскользили по ее бедрам, а губы прижались к ее губам. И она снова желала его и искала его ласк так страстно, как будто и не было недавних жарких объятий.

Когда мир перестал вращаться перед глазами, Ли увидела, что они оба, тесно обнявшись, лежат головами в изножье кровати. Адам протянул руку и поднял свалившуюся на пол подушку. Они поделили ее, слишком усталые, чтобы перебраться в изголовье.

Он обнял ее, а она уютно прильнула к нему. Она чувствовала полную умиротворенность, и ничто на свете не смогло бы нарушить ее блаженное состояние. Адам перекатился на бок, чтобы получше видеть ее лицо. «И это тоже Ли», — восхищенно подумал он. Утонченная, критичная, преданная, изводящая его подозрениями, неустрашимо взваливающая на себя бремя чужих забот, готовая грудью защищать своих близких — все эти качества он уже успел обнаружить в ней и полюбить. Он догадывался, что за деликатными манерами девушки, привыкшей полагаться лишь на себя, скрывается страстная и чувственная натура. Но был несказанно удивлен и восхищен, когда открыл, что она еще и может быть такой раскрепощенной и дикой. Это был подарок судьбы, который ему и не снился.

— У меня так легко на душе! — Он чмокнул ее в лоб.

— И у меня тоже.

— Ты слегка растрепана, но и в этом случае выглядишь самим совершенством. Как это у тебя получается?

— Это признак возвышенной души.

Он застонал.

— А почему твоя комната блестит от чистоты? — спросила она.

— Я не мог заставить себя сосредоточиться на работе, когда ты уехала, — ответил он. — Вот и дал занятие своим рукам.

— Со мной произошло то же самое. Я прочитала в библиотеке целых двести страниц, но не запомнила ни слова.

— Это тебе в наказание за то, что ты не считаешься с основными инстинктами! — проворчал Адам.

Когда ему наконец удалось задремать, сон его был неглубоким и беспокойным. Как следствие он был еще бестолковее, чем обычно, когда Ли с трудом разбудила его на следующее утро.

— Адам, Адам, проснись, — безжалостно трясла она его за плечо, теряя терпение.

Наконец он повернулся на бок и открыл глаза. Выражение полного недоумения появилось у него на липе.

— Что ты здесь делаешь?

Его взгляд скользнул по растрепанным волосам Ли, перешел на ее обнаженное тело, на смятые простыни и заметил беспорядочно валявшиеся на полу подушки. Через минуту он начал вспоминать.

— Ого! — тихо произнес он. Затем расплылся в довольной улыбке и заглянул ей в глаза. — Ого! — сказал он с еще большим восторгом. — Ты сегодня просто восхитительна. Прекрасна и светишься, как само солнце. Чертовски неприлична и еще более соблазнительна.

Он потянулся к ней, обхватил руками и звучно поцеловал. Она ответила на его поцелуй.

— Я чувствую себя необыкновенно бодрым этим утром, — подмигнул он и слегка прижался к ней, чтобы она ощутила, какой он бодрый.

— Когда вылетает твой самолет? — невозмутимо спросила Ли.

— Какой самолет? — Его руки самозабвенно сжимали ее ягодицы.

— Тот, на котором ты летишь в Нью-Йорк.

Он нахмурился. Затем в его глазах зажглось понимание.

— О Боже! Я же лечу сегодня в Нью-Йорк! Который час?

— Восемь часов.

— Утра?

Ли кивнула на залитое солнцем окно и снова посмотрела на Адама. Он мгновенно сел в постели.

— Мой самолет улетает в девять!

— Все в порядке, успокойся, — мгновенно отозвалась Ли, по привычке беря ситуацию под контроль. — Ты сейчас отправишься в душ, а я уложу твой чемодан.

— Ты? — с сомнением в голосе спросил он.

— Адам, если бы не вчерашняя ночь, то я бы не поверила, что ты взрослый и самостоятельный мужчина. Даже четырехлетний малыш в состоянии упаковать чемодан лучше.

Он все еще был слишком сонным, чтобы ответить на это обидное замечание, поэтому молча накинул махровый халат и, выходя из комнаты, с надеждой спросил:

— А может, мы примем душ вместе?

Она улыбнулась. Ей нравилось быть объектом его фантазий.

— Тогда ты уж точно не успеешь на свой рейс.

Он вздохнул и отправился в ванную. Ли быстро натянула на себя одежду и принялась энергично упаковывать его вещи. Затем заскочила в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Она как раз успела приготовить горячий кофе, когда Адам спустился в кухню.

— Ты решил надеть это?

— А почему нет? Что тебе не нравится?

На нем были джинсы и белая рубашка из хлопка.

— Я думала, ты хотел выглядеть респектабельным и пустить пыль в глаза своим издателям.

— Я встречаюсь с ними завтра. Сегодня меня интервьюирует «Таймс».

— О! — Ли внезапно вспомнила, что, несмотря на постоянные нападки Мелькиора да и ее самой, он был и остается весьма известным писателем, пользующимся большой популярностью у многих не столь привередливых, как она, читателей. Слава Богу, хоть Вербена относилась к нему с любовью.

Она снова взглянула на него. Адам сидел все такой же сонный, попивая горячий кофе, словно это был эликсир жизни. Лишь выражение его глаз слегка изменилось. Куда бы она ни шагнула, эти глаза следовали за ней и лучились теплом.

Она еще раз наполнила его чашку и посмотрела на часы.

— Быстрее глотай свой кофе. Нам уже пора.

Они доехали до аэропорта в благостном молчании: оба были заняты собственными мыслями. Когда Ли припарковала машину, Адам положил ладонь на ее колено и сказал:

— Не провожай меня. Аэропорт — самое неподходящее место. Там даже поговорить нельзя спокойно.

— О'кей. — Она стиснула его ладонь и встретилась с ним взглядом. Чувствовалось, что он