— Сейчас я продемонстрирую фотографию. Прошу вас, укажите тот участок пола, под которым находится тайник.

— Вот он.

— А теперь я покажу вам фотографию с поднятой плитой и прошу вас пояснить, об этом ли предмете идет речь?

— Да.

— Что находится под плитой?

— Металлический ящик, намертво вмонтированный в бетон.

— Что вы видели в этом ящике в последний раз?

— Ничего.

— Я имею в виду в предпоследний раз.

— Там лежало восемнадцать тысяч шестьсот девяносто долларов.

— Вы их сосчитали?

— Сосчитал.

— Зачем?

— Составлял отчет об излишках доходов. Не хотел выглядеть жуликом. Наткнувшись на тайник, я принял решение поговорить с мистером Фремонтом, а затем потребовать, чтобы он показал мне, в каких документах эти суммы зафиксированы.

— Осуществили вы свой план?

— Нет, сэр.

— Почему?

— Прежде чем мне удалось обсудить с ним проблему, мистера Фремонта убили.

— Когда именно вы пересчитывали эти восемнадцать тысяч шестьсот девяносто долларов?

— В пятницу, незадолго до полудня.

— Помимо общей суммы, вы запомнили или зафиксировали еще что-нибудь?

— Да, мне пришла в голову мысль проследить дальнейший путь нескольких ассигнаций. Там были, по большей части, купюры достоинством в десять и двадцать долларов. Несколько пятерок, несколько пятидесяток. Но имелись и стодолларовые банкноты. Четыре номера я записал.

— Запись при вас?

— Да.

— Будьте любезны сообщить зафиксированные цифры.

— Вот эти номера: Л04824084А, Л01324510А, Г06300382А и К00460975А.

— Вы сказали, что записали номера в пятницу, то есть второго числа. И в котором часу, вы говорите?

— Незадолго до полудня. Точное время я не запомнил, но, кажется, приблизительно в одиннадцать тридцать пять. В одиннадцать тридцать мистер Фремонт ушел, и я решил провести ревизию.

— Не знаете, куда он отправился?

— Он сказал, что в контору не вернется. А куда пошел, я не знаю.

— Можно перейти к перекрестному допросу, — заявил Норрис.

— Возможно, вопросов у меня и не будет, — ответил Мейсон. — Но сейчас хотелось бы взглянуть на записи свидетеля.

— Не возражаю, — заявил Норрис.

Мейсон взял в руки блокнот, испещренный педантичным, аккуратным почерком профессионального финансиста. Номера стодолларовых банкнот были зафиксированы с каллиграфической четкостью. Об ошибке и думать не приходилось.

Мейсон внимательно просмотрел блокнот.

— Вопросов не имею, — бросил он небрежно.

Норрис с полупоклоном обратился к судье:

— Если нет возражений, мы хотели бы вновь вызвать полицейского Маултона.

— Хорошо, — согласился судья Майлс. — Мистер Маултон, пройдите сюда.

Полицейский вновь появился на свидетельском месте.

— Вы уже принесли присягу, — предупредил судья, — и она остается в силе.

Норрис приблизился к свидетелю, вытащил из кармана стодолларовую банкноту и сказал:

— Мистер Маултон, я вручаю вам стодолларовую ассигнацию. Обращаю ваше внимание на номер — К00460975А. Видели вы эту ассигнацию раньше? Пожалуйста, прежде чем отвечать, прочитайте номер.

Маултон достал из кармана блокнот, положил его на колено рядом с ассигнацией, потом выпрямился и объявил:

— Да, я видел эту ассигнацию.

— Где именно?

— Я изъял ее у Родни Бэнкса.

— Он объяснил, откуда у него банкнота?

— Минуточку, — вмешался Мейсон. — Протестую против этого вопроса как против показаний, основанных на слухах.

— Протест принят.

— Я задаю предварительный вопрос, — пояснил Норрис, — причем согласен, чтобы на него ответили просто да или нет.

— На таких условиях суд разрешает свидетелю ответить. Учтите, мистер Маултон, вы должны только сказать, сообщил ли вам Родни Бэнкс о происхождении банкноты. Да или нет?

— Да, — ответил Маултон.

— После этого вы беседовали с обвиняемой Нэнси Бэнкс? — продолжил Норрис.

— Да, сэр.

— Возникли у вас в этой связи какие-либо соображения и поделились вы ими с мисс Бэнкс?

— Да.

— Какими именно?

— Минутку, минутку, — снова вмешался Мейсон. — Я протестую. Показания такого рода некомпетентны и не относятся к делу. Совершенно безразлично, какими мыслями делилось любое должностное лицо с Нэнси Бэнкс.

— Ваша честь, я все понимаю, — вступил Норрис, — но я намерен увязать эти показания с контекстом. Пусть он признает, что обратился к обвиняемой, а уж ее ответ понадобится мне для протокола.

— Я позволю ему повторить свои высказывания, — заметил судья Майлс, — если обвинитель настаивает, что ответ необходим для разбирательства дела.

— Обвинение настаивает.

— Протест защиты отклоняется. Отвечайте на вопрос, Маултон.

— Я сообщил Нэнси Бэнкс, — сказал Маултон, — что, по словам ее брата, эта стодолларовая ассигнация из тех денег, которые она ему дала.

— И что она ответила? — поинтересовался Норрис.

— Протестую. Вопрос несущественный и к делу отношения не имеет, — поднялся Мейсон.

— Протест отклоняется.

— Она заявила, что ничего не скажет и за нее будет говорить ее адвокат.

— Минуточку! — Судья Майлс обратился к Норрису. — Заявление подозреваемой представляется мне вполне естественным и законным.

— И тем не менее над ее заявлением присяжным небесполезно поразмыслить, — невинно заметил Норрис.

— Я разрешил дать эти показания, — сказал судья Майлс, — полагаясь на обещание обвинителя доказать исключительную значимость ответа мисс Бэнкс. Я рассчитывал, что ответ обвиняемой прольет свет на происшедшее. Между тем он не имеет отношения к делу. Обвиняемая вправе не разговаривать с официальными лицами, не имея на то желания… Учитывая эти обстоятельства, я отменяю свое распоряжение, реплики свидетеля должны быть вычеркнуты из протокола, а присяжным следует ими