— Разумеется, я всегда на последних ролях. Если я вам не нужен, то зачем вы взяли меня с собой? Мне это надоело, я ухожу.
И не успел я ему ответить, как он уже открыл дверцу машины и зашагал в сторону площади Нации, держа в руке яедро с краской. Я прошу Крокбуа вернуть его. Идуан в этот момент входит в кафе «Терминус». Десять минут спустя он возвращается назад.
— Они втроем сидят за столиком в глубине зала, — сообщает он. — Но маленький брюнет не Бюиссон. Он говорит с сильным корсиканским акцентом, и, по-моему, это Жиральди.
— Почему ты так думаешь?
— Проходя мимо них в туалет, я услышал, как Жирье называет его Марком. А где Пуаре?
— Он ушел, идиот. Крокбуа выбежал за ним, чтобы вернуть его, но опоздал. Его след уже простыл. Должно быть, он зашел в какое-нибудь кафе.
— Только бы он не наделал глупостей, — говорит Крокбуа, причесываясь перед зеркалом машины.
В двадцать часов Жирье, Робийяр и Марк выходят из «Терминуса» и, продолжая разговаривать, не спеша подходят к «БМВ». Матье открывает правую дверцу. Марк садится на заднее сиденье, а Жирье — на переднее, рядом с Матье, садящимся за руль. «БМВ» трогается с места.
— Мы в нокауте, — говорит Крокбуа, — они едут в сторону Троянской колонны, и я не смогу их догнать.
В отчаянии он поворачивает налево, перерезая дорогу встречным автомобилям, и мы выруливаем к площади Нации, когда загорается красный свет.
— Жми! — кричу я.
«БМВ» мчится впереди нас. Проехав метров двести, она несется на красный свет. Когда мы подъезжаем в свою очередь к светофору, нам перерезают путь машины, едущие в поперечном направлении. Крокбуа пытается прорваться, но пронзительный свисток полицейского заставляет его остановиться. Полицейский с перекошенным от ярости лицом подходит к нам. Создается пробка.
Приспустив стекло, я протягиваю ему удостоверение.
— Мы сидим на хвосте, — кричит Крокбуа.
Регулировщик властным жестом останавливает правый поток, и Крокбуа жмет на газ. Мы берем направление на Венсеннский замок, однако нам снова преграждает путь красный свет светофора. Когда мы подъезжаем к замку, «БМВ» и след простыл.
Я чувствую себя сломленным. Почему я не послушал Пуаре? Порой глупцы дают очень мудрые советы, важно лишь понять, в какой момент нужно их слушать.
— Что будем делать? — спрашивает Крокбуа.
У меня даже нет сил ответить ему.
Марлиза молча гладит мою руку, пытаясь утешить. Слава Богу, что можно еще продолжать прослушивание. А если поехать туда сейчас?
— Едем в Дом, — говорю я Крокбуа.
— В такое время?
— А почему бы и нет?
— Высади меня у Венсеннских ворот, — просит Идуан. — Мне оттуда недалеко до дома. Я устал от твоих выкрутасов.
В кабинете меня ждало новое разочарование: ничего интересного в записях не оказалось, и я со вздохом кладу наушники на стол. Марлиза отрывает глаза от газеты и говорит:
— Роже, уже половина десятого, где мы теперь поедим: все уже закрыто?
— Мне все равно, я не голоден.
— Зато я голодна! — кричит она.
И в этот момент звонит телефон. Я снимаю трубку и узнаю голос Пуаре:
— Давай, старина, жми на всех парусах в Бри-сюр-Марн, они все здесь.
— Что?
— Да. Потом все расскажу. Я стою на набережной Адриана Мантьенна, на берегу Марны. Возьми деньги, так как мне нечем расплатиться с таксистом. Я жду тебя в кафе, у Потье, это номер двести десять.
Я лихорадочно набираю номер гаража, чтобы вызвать дежурную машину, но мне отвечает голос Крокбуа.
— Ты еще там? — спрашиваю я.
— Я ухожу.
— Теперь не выйдет, есть новости. Жду тебя у дома номер одиннадцать.
Быстро спустившись вниз на лифте, я запрыгиваю в машину Крокбуа, называя ему адрес. «Ситроен» пересекает Венсеннский лес, Ножан, Ле Перре, и вот мы в Бри-сюр-Марн. Проехав еще немного, мы выезжаем к набережной, и Крокбуа останавливается перед кафе. Пуаре сидит за столиком в обществе таксиста. Заметив меня, он встает и идет мне навстречу.
— Семьсот франков, — говорит он, — не считая аперитива.
Я расплачиваюсь с таксистом, и тот, допив стакан, выходит из кафе. Пуаре объясняет мне:
— Когда я ушел от вас, мне страшно захотелось справить нужду, а потом я решил вернуться назад. Я увидел, как тройка вышла из кафе и села в «БМВ». Я остановил такси и попросил шофера не упускать их из вида, сказав, что выслеживаю любовника жены. Шофер оказался парень не промах, и вот я здесь.
— А дальше?
— Дальше, старик, они остановились перед домом номер двести двадцать четыре и отправились ужинать в «Птичью харчевню». Неплохое название для кабака, где едят фазанов и рябчиков?
Я пожимаю плечами.
— И они все еще там?
— Десять минут назад они были там. Это рядом, пойдем.
Мы идем вдоль набережной и вскоре останавливаемся перед рестораном, огни которого освещают берег Марны. В окно я вижу Жирье и обоих его компаньонов. «БМВ» стоит на набережной. Я говорю Пуаре:
— Беги к машине и попроси Марлизу подойти сюда.
Около часа мы сидим с Марлизой на траве неподалеку от харчевни, свесив ноги над водой. Наконец около полуночи тройка выходит из ресторана на улицу. Я слышу, как Жирье прощается с друзьями, после чего снова исчезает в харчевне.
«БМВ» разворачивается и удаляется в направлении Парижа. Я пытаюсь угадать, на каком этаже живет Жирье. Несколько минут спустя в одном из окон второго этажа загорается свет, и я вижу мужской силуэт: это Жирье.
Завтра Толстый будет доволен.
31
Нет, я ошибся, Толстый недоволен. Сначала события вчерашнего вечера заинтересовали его, но затем он поднялся с кресла и стал нервно расхаживать по кабинету. Когда я перехожу к ужину в Бри-сюр- Марн, его лицо становится багровым, а когда я произношу имя Жиральди, он больше не в силах сдерживать себя.
— О Господи! Черт бы вас всех побрал! — вопит он.
