только когда вражеский флагман был в зоне близкого огня броненосцев. В остальных случаях, адмирал приказал вести огонь по ближайшему кораблю противника.
Когда расстояние между колоннами стало меньше сорока кабельтовых, идущий концевым «Баян» открыл огонь по «Микасе». Его поддержали «Севастополь», «Полтава» и все остальные броненосцы по мере прохождения мимо них вражеского флагмана. Японцы отвечали тем же, двигаясь в кильватере за «Микасой», мужественно продвигавшегося вперед под огнем русских броненосцев. Вскоре он вышел на траверс «Цесаревича» и семь японцев кораблей выстроились против семи русских. Наступил момент истины, началась артиллерийская дуэль.
Японские комендоры вновь сделали ставку на скорость, спеша засыпать противника своими снарядами. Вновь вокруг русских кораблей заплясали черные султаны взрывов японских снарядов, облегчавших наводчикам прицеливание. В отличие от врага, русские комендоры стреляли не так часто. Белые, прозрачные облачка от разрывов пироксилина начинявшего русские снаряды, были хуже заметны по сравнению с разрывами японских бомб. Это заставляло комендоров Макарова более тщательно целиться и корректировать каждый свой выстрел. Вновь разгорелся жестокий спор между качеством и количеством огня. И вновь чаша весов больше склонялась в пользу русских артиллеристов.
Все пространство вблизи «Цесаревича» и «Пересвета» было усыпано белыми столбами воды, ежеминутно вырастающих у бортов флагманских броненосцев. Черный смерч ревущей и визжащей смерти стремился сжать свои убийственные объятья вокруг них и раздавить раз и навсегда. Зрелище было потрясающим, но результат оставался откровенно малым.
За первые минуты боя на флагмане сбило стрелу для подъема шлюпок, а на «Пересвете» были сбиты обе стеньги. Броненосец лишился возможности общения с эскадрой, но командира корабля капитан 2 ранга Кроун, это мало беспокоило. Машины броненосца работали прекрасно и пушки, регулярно выстреливали по «Микасе» свои смертоносные гостинцы. Один из них взорвался рядом с передней мачтой японского флагмана, окатив его щедрым дождем осколков.
Горячие и острые как бритва куски железа сразили стоявшего за спиной командующим флотом капитана броненосца и несколько человек его свиты. Взрывной волной сорвало фуражку с командора Бейли, но ни один осколок не коснулся самого адмирала.
Убедившись, что дорогим гостем ничего не случилось, адмирал отвернулся и спокойным голосом отдал приказ об атаке головы русской эскадры. Догнав колонну противника и дав своим комендорам время на пристрелку, Того намеривался совершить охват головного корабля русских, сосредоточив на нем огонь нескольких броненосцев. Или как говорили теоретики морского боя, выписать палочку над Т, убийственный прием против любой эскадры.
Выполняя приказ командующего, японцы сократили дистанцию до 30 кабельтовых, и в дело вступила средняя артиллерия кораблей. Теперь количество стало брать вверх над качеством и как доказательство того, на русских кораблях один за другим стали вспыхивать пожары. Мгновенно взрывающиеся от любого соприкосновения снаряды, при попадании зажигали сложенные в большом количестве на палубе матросские койки и чемоданы. Удушливый дым стал охватывать русские броненосцы, но экипажи быстро справлялись с ними. Не обращая внимания на грохочущую смерть, матросы самоотверженно тушили огонь из брандспойтов и языки пламени покорно отступали.
В отличие от своего противника, с началом боевых действий адмирал Макаров покинул передний мостик броненосца, на котором остался только старший офицер «Цесаревича» Семенов. Нет, Степан Осипович ничуть не уступал в храбрости и решимости Хейхачиро Того, стоять на мостике под огнем врага. Но слишком были высоки ставки в этом сражении. Если командующий японским флотом мог позволить себе подобную демонстрацию, будучи уверенный в том, что в случае его гибели или ранения эскадра продолжит бой и не отступит, то у Макарова такой уверенности не было. На данный момент он был единственным человеком, кто мог довести эскадру до конечной цели, если не в целости и сохранности, то хотя бы основное ядро её кораблей. Поэтому, вняв уговорам Матусевича и Васильева, он перешел в боевую рубку броненосца.
Едва только адмирал сменил свое место пребывание, как вскоре рядом с рубкой взорвался вражеский снаряд и в открытый дверной проем влетел густой черный дым вместе с градом осколков. Рубка сейчас же наполнилась стоном и отчаянным кашлем стоявших вблизи прохода людей.
- Ах, черт!! Дышать нечем! Чем они паразиты свои снаряды начинают!?– прокашлявшись, воскликнул Матусевич, в лицо которому пахнула струя ядовитого газа.
- Санитара! Хотя вряд ли это ему поможет – воскликнул капитан «Цесаревича» Васильев, глядя на безжизненное тело младшего флаг офицера Эллиса, а затем обратился к Матусевичу.
– Все экспериментируют господа японцы со своей начинкой, ищут идеальную смесь на нашу голову – и был прав. Японцы усиленно продвигались к созданию шимозы, гремучей смеси от которой горело не только дерево, но даже металл. К огромной радости русских моряков в этом бою её ещё не было в распоряжении противника. Кроме этого, около половины крупнокалиберных японских снарядов выпущенных по русским кораблям не взрывалось. Это выяснилось только после окончания боя, но в этот момент никто не знал и, не желая подвергать свои корабли опасности, Макаров приказал рулевому изменить курс.
- Я не желаю играть в поддавки, по правилам выгодным Того. На 4 румба левее – приказал Макаров и «Цесаревич» стал послушно отдаляться от противника, уводя эскадру из-под огня врага. Отойдя на выгодное для себя расстояние в 40 кабельтовых, Макаров вновь лег на прежний курс. Вновь заговорили орудия больших калибров и довольно удачливо для русских.
Как только эскадры легли на параллельный курс, одиннадцатидюймовый снаряд угодил в нос «Микасе» прямо перед мостиком со стоящим на нем адмиралом. На какие-то мгновения его заволокло столбом дыма и огня, но тут же сильный порыв ветра отогнал его проч. Со страхом и ужасом смотрели в сторону мостика дозорные броненосца. Их наполненные страхом и ужасом глаза увидели исковерканные носовые настройки, перекрученные в разных направлениях чудовищной силой взрыва. Вблизи мостика были видны окровавленные тела людей, однако, фигура командующего, вопреки всем страха, твердо стояла на нем.
Взрывная волна сбила с его головы фуражку, парадный мундир был забрызган чужой кровью, но Хейхачиро Того, был невредим. Брезгливо сбив с себя комочек окровавленной плоти второго капитана «Микасы», он вперил полный крови и ненависти взгляд в сторону русской эскадры. Вопреки всем надеждам и ожиданиям, корабли Макарова шли верно, и уверенно. На одном из русских броненосцах был пожар, на другом сбита мачта, но никто из них не отставал или покидал строя. Из строя японских броненосцев так же никто не выбыл, хотя на «Асахи» и «Ниссин» были видны густые столбы черного дыма.
- Повторить охват головы противника. Сейчас мы добьем русский флагман, а с нею и всю эскадру! – воскликнул адмирал, начав терять свою хваленую выдержку и самообладание. Услышав эти слова, командор Бейли похолодел. Он уже сотню раз пожалел о том, что остался на мостике рядом с адмиралом. Смерть широкими шагами ходила вокруг Того, раз за разом сужая свой круг. Британец, так же как и адмирал был щедро обрызган кровью погибших офицеров штаба и это в отличие от фаталиста Того, сильно действовало не его психику.
- Господи, все, что я делаю, я делаю исключительное на благо Британии, на благо её интересов и во имя короля! – отчаянно шептал Бейли в те минуты боя, когда ему было особенно страшно.
- Да, сэр. Сейчас вы их непременно раздавите! Ещё одно усилие и русский орех лопнет! – приободрил японца Бейли и подумал про себя – «Даже если я сейчас погибну вместе с этим азиатом, моя смерть не будет напрасной. Главное, чтобы уничтожить эскадру Макарова или хотя бы загнать её обратно в Артур.
На мачте «Микасы» проворно взвились флаги с приказом командующего, и японские корабли послушно двинулись в атаку на противника. Благодаря преимуществу хода они вновь сблизились с русской эскадрой и попытались уничтожить «Цесаревич» сосредоточив на нем огонь трех броненосцев. Вновь вступили в бой орудия среднего калибра, но теперь орудия японских броненосцев не грохотали столь дружно и слаженно как прежде. Уже не было того хаотического танца смерти вокруг русского флагмана, уверенно ведущего за собой в прорыв остальные корабли эскадры.
Продолжая придерживаться выбранной тактики, русские комендоры не спеша, стреляли по выбранным для себя целям, и все чаще и чаще, на кораблях противника вспыхивали огненные разрывов. Постепенно русское качество стало явно брать вверх над японским количеством но, не желая рисковать кораблями, Макаров увел эскадру на дистанцию в 40 кабельтовых, с которой она продолжила обмениваться огневыми выпадами с неприятелем.
Глядя на «Цесаревич» упрямо рвущийся вперед, Того исторг из своей груди гневный крик, не стесняясь присутствия британского союзника. Да и было из-за чего. В результате артиллерийской дуэли, японский флагман понес гораздо больше потерь, чем его противник. От огня русской артиллерии погибло два капитана броненосца, ранен третий и были приведены к молчанию все орудия кормовых и носовых башен «Микасы». Так же серьезно пострадал и орудий среднего калибра. Так в момент негодования командования, огонь по врагу вела только одна пушка среднего каземата. Были повреждены несколько боковых броневых плит корабля, что создавало серьезную угрозу для броненосца.
В отличие от
