Бобби.
Эдвард не верил ни Дейли, ни Маккарти. Пусть мэр и сенатор были антиподами, Кеннеди чувствовал, что и «мастодонт», как все называли Дейли, и «рыцарь без страха и упрека» одинаково пытаются им манипулировать. Одним из доказательств подобного манипулирования было то обстоятельство, что и Дейли, и Маккарти отказывались лично выдвинуть на съезде его кандидатуру. Как предполагали журналисты, Дейли желал втянуть Эдварда в борьбу, провалить его кандидатуру, но при этом сделать для него невозможным повторный отказ от поста вице-президента. В конечном счете он работал на Хэмфри, и кто знает, не сам ли Хэмфри просил его о подобной услуге?
Вряд ли и Маккарти реально рассчитывал на победу Эдварда. Позднее, он говорил Бартону Хершу: «Даже угроза его [Эдварда] выдвижения оказала бы воздействие на Хьюберта с тем, чтобы заставить его принять компромиссное решение по проблеме мира в партийной программе…»
Эдвард не поддался на уговоры, не поддался и на лесть. Он отверг все предложения Маккарти и Дейли. Х. Хэмфри получил желанное выдвижение на пост президента, а кандидатом в вице-президенты стал сенатор от штата Мэн Эдмунд Маски.
В ноябре демократы, увязнув в трясине войны во Вьетнаме, потеряли Белый Дом. Президентом США стал Ричард Никсон.
А в декабре Этель родила своего одиннадцатого ребенка. Именно Эдвард нес на руках маленькую Роберту (Рори) Элизабет Кэтрин, когда Этель покидала больницу. Жизнь продолжалась.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. Чаппакуидикк
— Кстати, говоря о Кеннеди, — вставляет Чарли (право же, он слишком разговорился, а выпил-то всего стаканчик прохладительного), — газеты снова взялись за эту историю на мосту у Чаппакуидикка. Ну что еще можно сказать о человеке, который ехал целоваться с девчонкой, а вместо этого ухнул в воду с моста?
Бесси, видимо, тоже глотнула немножко шерри, потому что она вдруг взвинчивает себя до слез.
— Фред, — говорит она, — никогда бы не согласился, что все так просто. «Смотри на результат, — не раз говорил он мне. — Смотри на результат и крути назад».
Ночью с 18 на 19 июля 1969 года сенатор Эдвард Мур Кеннеди попал в автомобильную катастрофу. Его машина упала с моста в залив Поча-Поунд, в результате чего погибла его спутница — двадцативосьмилетняя Мэри Джо Копечне. Как писал потом писатель Бартон Херш, «всплеск от падения услышали во всем мире».
В 1969 году положение Эдварда на американской политической сцене серьезно изменилось. В начале года Тед выдвинулся в лидеры Сената. Он бросил вызов заместителю лидера демократов сенатору Р. Лонгу и в ходе энергичной четырехдневной кампании одержал над ним верх, получив 31 голос против 26. Победа Кеннеди позволила ему переместиться на переднюю скамью в Сенате и дала ему беспрецедентную трибуну, которой не было ни у одного из его братьев. Это обстоятельство несколько смущало бывших советников Джона и Роберта. Действительно, ни тот, ни другой никогда бы не могли рассчитывать, что их изберут на этот пост, да и сами они вряд ли бы выставили свои кандидатуры. Как утверждал журнал «Тайм» «их манили более высокие цели». И люди Джона и Роберта опасались, как бы сенатская рутина не отвлекла Эдварда от главной цели — Белого Дома.
Впрочем, это были напрасные опасения. Раздельное правление, когда в Белом Доме находился президент-республиканец, а Конгресс контролировался демократами, позволяло Эдварду вести себя более независимо и решительно, чем это было бы при президенте-демократе. В мае 1969 года он крайне резко выступил против вьетнамской политики Никсона, что президент воспринял как объявление войны. Будь это кто-нибудь иной, а не Кеннеди, Никсон мог бы игнорировать критику, но Эдварда президент игнорировать не мог. Когда-то ему очень понравился наивный и добродушный студент, с которым он случайно познакомился в здании Сената, но в 1969 году Кеннеди превратился для него в символ ненависти. Что поделать, Никсон был из тех людей, что делят мир на сообщников и врагов. Одним из его любимых развлечений в Белом Доме было составление списка недругов, и Эдвард очень быстро занял в нем почетное место. Как никак он был очень активен и высказывался по самым разным проблемам.
А потом грянул Чаппакуидикк.
Все началось с того, что на крохотном островке в штате Массачусетс была устроена вечеринка для сотрудниц, отличившихся в президентской кампании Роберта Кеннеди. На вечере присутствовали шесть девушек: Мэри Джо Копечне, Роуз-Мери (Сверчок) Кеоф, сестры Мерилин и Нэнси Лайонс, Эстер Ньюбург и Сюзен Танненбаум. И шесть мужчин: сам сенатор, его двоюродный брат Джо Гарган, Пол Маркем, работавшие на Кеннеди в Массачусетсе Рей Ла Роза, Чарльз Треттер и шофер Кеннеди Джек Кримминз.
Встреча была не первой. До этого уже прошло три вечеринки, на которых в разном составе присутствовали те, кто работал на Роберта. Первая встреча была организована еще в 1968 году в Хайаннис-Порте. Вторую в январе 1969 года организовывали помощник Эдварда Дан Гиффорд и друг Роберта Дейв Хэккет. Наконец весною девушки, работавшие в «котельной», устроили ответный вечер, но Эдвард не смог его посетить, и Нэнси Лайонс, ставшая к этому времени работать на него, упрекнула сенатора за невнимание. Кеннеди извинился. Тогда его двоюродный брат Джо Гарган начал готовить новую встречу, по просьбе девушек приурочив ее к Эдгартаунской регате.
Шесть мужчин и шесть женщин… Подобное сочетание способно вызвать целый шквал подозрений, пусть и несправедливых. Бостонские сотрудники Эдварда даже не знали девушек из «котельной» за исключением сестер Лайонс, которые были родом из Массачусетса. Впрочем, это был не тот случай, когда хорошеньких девушек приглашают для увеселения мужчин. Развлекать предполагалось как раз девушек, и в любом случае трудно было бы представить, чтобы кто-то решил увеселять шестидесятипятилетнего шофера Кеннеди Джека Кримминза.
Как утверждали впоследствии Дэвид Барнер и Томас Уэст, день начинался счастливо. Хотя, насчет счастья они преувеличивают, скорее уж день начинался обыденно. Пусть во второй половине той пятницы Кеннеди должен был принять участи в регате, а затем отправиться на вечеринку, первая половина дня была посвящена работе в Сенате. Конгрессмен Томас О'Нил, вместе с Эдвардом летевший из Вашингтона в Бостон, заметил, что его молодой коллега был до смерти усталым. Ему явно был необходим отдых, но в Бостоне Кеннеди вновь сел в самолет и около половины второго прибыл на остров Мартас-Винъярд, рядом с которым и находился Чаппакуидикк.
Парусные гонки прошли для Эдварда крайне неудачно. Он пришел не вторым и даже не третьим, а девятым. Впрочем девушки все равно были довольны. Океан, паруса, жаркое солнце на пляже — они надеялись, что Кеннеди обязательно устроит им еще одну такую встречу, причем вновь во время регаты.
Сама вечеринка не была чем-то из ряда вон выходящим. Вспоминали Роберта, эпизоды его избирательной кампании… По утверждению Треттера, Эдвард не был весел, что вряд ли должно вызывать удивление. Воспоминания о Роберте продолжали оставаться болезненными для его брата. Тем не менее, он изо всех сил старался быть хорошим хозяином, усердно поддерживал разговор и делал все, чтобы никто из девушек не чувствовал скуки.
Почти никто из собравшихся не заметил, как Кеннеди и Мэри Джо Копечне покинули вечеринку. Эдвард одолжил ключи от машины у своего шофера и ушел вместе с девушкой, которая попросила подвезти ее до отеля. Позднее Эдвард уверял, что спутал дорогу и вместо парома, соединяющего остров Чаппакуидикк с островом Мартас-Винъярд, где остановились все участники встречи, свернул в противоположную сторону и оказался на мосту Дайк, который вел на пустынный пляж. Деревянный мост без перил был выстроен под углом к дороге, и раньше, чем Кеннеди успел что-либо сообразить, машина
