— Ты что, хочешь, чтоб я тебе что-то такое испек? — Папа смотрел на меня круглыми, как мои погибшие печенья, глазами, из чего я сделала вывод, что и он особыми кулинарными талантами не обладает.

— Ничего я не хочу, — прошептала я и отвернулась.

Все ясно. Я заявлюсь в школу с пустыми руками, и все надо мной будут смеяться. И одноклассники, и учителя. Вот как будет.

Но не успела я сделать и шага в сторону своей комнаты, как кресло у меня за спиной скрипнуло и папа поймал меня за руку:

— Послушай. Ну не умею я печь, что тут поделаешь. А давай купим чего-нибудь.

— Мы должны сами, своими руками…

— А я что, против? — усмехнулся папа. — Сами пойдем и своими руками купим.

— Все сразу поймут, что оно не домашнее.

— А мы купим в пекарне, никто и не догадается.

— Еще как догадаются, — мрачно возразила я. — Все же знают печенье из пекарни — и по виду, и по вкусу.

— А мы их чуток раскрошим. — Папа в раздумье сощурился. — Знаю! Купим сахарное печенье, зальем глазурью, а сверху чем-нибудь присыплем. Никому и в голову не придет, что печенье покупное. По виду — так уж точно.

Я задумалась. А что? Это мысль. Я даже смогла чуть-чуть улыбнуться. Мне ведь что нужно? Обдурить одноклассников. И только. А если кто из покупателей потом сообразит, что мое печенье родом из городской пекарни, так и бог с ним.

— Ну ладно.

— Ладно?

— Может, и получится.

— Да как пить дать, получится! — Папу собственная идея привела в восторг. — Я сбегаю, куплю все, что нужно, а ты пока сделай уроки. Спроворим до сна, и концы в воду. Будет наш с тобой секрет.

Я сдержанно улыбнулась в ответ.

— Ну, давай. — Папа выставил мизинец — скрепить сделку.

Вот глупости. Как будто я маленькая! Но он так искренне радовался своей затее, что я, поколебавшись, уступила, и мы с ним потрясли сцепленными мизинцами.

Целых полчаса, пока папы не было, у меня на душе царило неизъяснимое блаженство. Пускай с печеньями вышел облом, но ведь сам папа пришел мне на помощь! План, конечно, шальной, а вдруг сработает?

Я пребывала в оптимистическом настроении до тех пор, пока папа не вернулся из магазина. В руках у него был простой бумажный пакет из бакалеи. И никакой белой коробки с клеймом эвертонской пекарни.

— А ты разве не в пекарню ходил? — удивилась я.

Папа даже куртку не снял. В два шага пересек кухню и опустился на стул рядом со мной.

— Мы с тобой совсем не подумали, Рэч. Пекарня-то закрыта.

Я почувствовала себя воздушным шариком, который прокололи булавкой. Раз — и хорошее настроение улетучилось. Ну разумеется. Восемь часов, и день будний. Она уже давным-давно закрыта.

— А что ты принес?

Папа молча вытащил пачку обычного печенья с шоколадной крошкой. Я видела, как сильно он огорчен.

— Больше ничего не было. Все обошел. Но ты сама знаешь, бакалейные отделы такие маленькие, просто смех. У них и так-то почти ничего нет, а перед закрытием полки и вообще пустые… — бессвязно бормотал папа, но так велико было мое разочарование, так горька обида, что я не сжалилась над ним. — Там, Рэч, было только это да еще овсяное печенье. А я, смотри, и глазурь купил. Можно как-нибудь их подправить. Ну, там, сэндвичи маленькие сделать или еще что…

— Нет уж, спасибо. — Я отодвинулась от стола. — Ничего мне не нужно.

— Но…

— Говорю же: спасибо, обойдусь!

Может, надо было как-то помягче. Сказать: «Хорошая мысль», например. Но я не захотела. Настроения не было. Доброе намерение обернулось пустым обещанием. А с этой пустотой я была отлично знакома.

Рэйчел

15 октября

Сайрус уехал на Западное побережье, и я забросила все привычные дела. И Библейские занятия пустила бы побоку. Но после того случая, когда Сара прикрыла меня, мне не хватало ее общества. Я чувствовала: есть у нас что-то общее. Делиться с ней своими секретами я бы пока не стала, но мне этого хотелось. Я доверяла ей. Точнее, начинала доверять.

В кофейне, где мы каждую неделю собирались, было тепло, пахло сидром и горячим хлебом. Я быстро оглядела зал. Дамы из Библейского кружка уже устроились за столом в дальнем углу. Сняв солнечные очки, я двинулась в ту сторону. Но не успела сделать и нескольких шагов, как Сара поднялась и пошла мне навстречу.

— Прошу прощения за опоздание, — сказала я, проклиная про себя лишние пять минут, проведенные у Макса. Дело у нас было в самом разгаре, хотелось закончить, но все равно пришлось бросить на полпути. Новые подозрения мне ни к чему.

— Ты вовсе и не опоздала, — улыбнулась Сара. — Мне просто хотелось перехватить тебя, пока не началось. — Она махнула себе за спину, и в тот же миг женщины за столом разразились громким смехом.

К занятиям мы относились серьезно, но никто не смог бы отрицать — у нас развеселый кружок. Точнее, все девушки были веселыми, кроме меня. Я же глубоко прятала свой смех и только радовалась, что мне нашлось место в этой компании, несмотря на репутацию мрачной личности.

— Что-то случилось? — как можно беззаботнее поинтересовалась я.

— Да нет, ничего. — Сара взяла меня под руку и потащила к стойке, где дожидался лохматый бариста. — Сегодня я угощаю кофе. С обезжиренным молоком? Большой?

Я кивнула.

— Два, пожалуйста, — заказала Сара и принялась шарить в сумке в поисках кошелька. Мгновение спустя пробудилась, зажужжала кофеварка, нас окутал привычный гул кофейни. Сара воспользовалась этим и нагнулась ко мне: — Надеюсь, на прошлой неделе у тебя из-за меня не было неприятностей?

Я прекрасно поняла, о чем она, но слова, которые она подобрала… Они прозвучали как гром среди ясного неба. Неприятности? Неужели так заметно, что Сайрус держит меня в ежовых рукавицах? Я покачала головой:

— Нет-нет. Ты меня выручила, спасибо.

— Само с языка соскочило. Даже неловко, как я тогда соврала, без малейшего напряжения. — В глазах у Сары плясали веселые искорки. Собственное вранье ее нисколько не огорчало.

— А я всегда считала, что лгать — грешно, — сказала я не то с улыбкой, не то с издевкой. Сама не знаю.

Сара посерьезнела:

— Как и поднимать руку на жену свою.

Это был удар ниже пояса. Я чуть не согнулась пополам.

— Что?

— Так я и думала. — Сара смотрела на меня со смешанным выражением сострадания и раскаяния. —