«Будем играть будто ты кушаешь ложкой». — Сказал Валька. «Не играть, а по-настоящему». — Отрезала Варвара. «Ладно, Варвара, спускайся, я тебе насыплю крошек в миску». С тех пор, как Валька выходил и выкормил бедного общипанного брошенного птенца в прекрасную огромную ворону, Варвара доверяла ему безгранично. Она только не позволяла командовать собой и фамильярничать — этого она не любила. Но доверяла полностью.

Она спустилась на землю, вперевалку подошла к миске и терпеливо ждала пока Валька накрошит в нее черствый хлеб. Ложку Варвара держала в лапе, только не знала, как лучше ее повернуть? Не дожидаясь пока Валька закончит, она стала пытаться зачерпнуть ложкой крошки, только из этого ничего не вышло — крошки посыпались обратно в миску и вокруг на землю. Ей так хотелось клюнуть вкусно пахнувший хлеб, но она не могла себе этого позволить — делать, как все ее сородичи — фи! Она стала культуррррррной ворррроной! Мало того — она умела разговаривать, у нее теперь была ложка!

«Ты клюй из ложки». — Хотел помочь ей Валька. Но Варвара раздражалась все больше и больше своими неудачными попытками и только отрицательно крутила головой. А может, это она хотела получше приладиться с ложкой? «Не поддается дрессировке». — Взлаивал потихоньку Гав. «Я ее боюсь — она злая». — Поддержал, не переставая клевать. «Не так». — Поправлял Варвару Валька.

«Сама знаю пррррррекрррррррасно». — Кричала Варвара. Она терпеть не могла, когда ее учили и когда у нее что-нибудь не получалось! «Ну, ты поклюй из ложки». — Не отступал Валька. Он вдруг подумал, что дрессированная ворона — это не так-то уж плохо! Можно выступать в цирке… Пока он мечтал, Варвара окончательно убедилась, что с ложкой у нее дружбы не получается. Она была сосредоточена и очень зла. Гав потихоньку, воспользовавшись этим, подкрался сзади и дернул ее за хвост. Тут Варвара взвилась и закричала так громко, что Валька сразу позабыл все свои мечты! «Безобрррррразие! Некультурррррно! Кар- карррраул! — Орала Варвара. — Прррротивно! Прррррррощайте». — И улетела с ложкой, зажатой в лапе. «Погоди! — Кричал ей вслед Валька. — Поиграем! Никто не хочет! Гав — охраняет! Пиня — растет-клюет! Буренка с Малинкой в стаде, — он перечислял уже совершенно безнадежно. — Матильду выпускать нельзя, Труську тоже… полный двор, а поиграть не с кем!..»

«Может, самому самолет построить». — Раздумывал Валька. Он улегся на траву у забора в тенечке и смотрел в небо. Облака белели над лесом. Солнце припекало. Кузнечик налаживал свой инструмент: цвинькнет и прислушается, «цвинь… цвинь». Валька будто задремал, и, когда очнулся, облака плыли уже почти совсем над ним — неспешно, плавно, не обгоняя друг друга и не отставая. Каждое облако на ходу менялось как-то незаметно, неуловимо, оно на мгновение становилось на кого-то похожим, и еще не успеешь сообразить на кого, как оно уже совсем другое — за ним было никак не угнаться. Валька лежал и незаметно для себя приговаривал: «Облако. Облако, опустись на землю! Облако, облако, опустись на землю». Он даже напевать стал. Получилась такая песенка:

Валька напевал то громче, то тише, а облака проплывали мимо в вышине и не обращали на него никакого внимания. Вальке, по правде сказать, и обидно это не было, он ведь напевал просто так.

Облака проплыли. Небо стало чистым. Только одно маленькое запоздавшее облачко спешило догнать стаю. Валька залюбовался им: оно было такое светленькое, чистенькое, просто замечательное, даже захотелось его потрогать. Валька запел во весь голос: «Облако, облако, опустись на землю», и ему показалось, что облако поплыло медленнее. Тогда он еще громче запел: «Облако, облако, облачучечко, чучечко, к нам спустись на землю», и оно почти остановилось!

Валька вскочил и стал манить его руками: «Облачко, облачучечко, опустись ты к нам на землю».

Облако начало медленно опускаться. Оно становилось все больше и больше, темнее и темнее, вот — заслонило солнце. Потянуло прохладой, запахло влагой и закапал дождь.

Но Валька не замечал никакого дождя, он даже не замечал, что все еще распевает во весь голос: «Облако, облако». Гав нырнул в свою конуру. Пиня спрятался под крыльцо. Громко и монотонно каркала Варвара: «Карррр! Карррр! Дождь… будет!.».

Мягкий, веселый, летний дождик. Облачко совсем низко опустилось, и, цепляясь краями за ветки елок у забора, остановилось — будто застряло!

«Ну, что же ты, Облачко?! — Позвал Валька. — Не бойся». «Я не боюсь. — Раздалось сверху. — Я выбираю место. — Оно съежилось и упруго спрыгнуло на землю. — Здравствуй».

«Здрав… — Запнулся Валька — он не знал, как надо говорить с облачком на „ты“ или на „вы“. — Здравствуй! — Сказал он не очень уверенн». «Ты меня звал? Я пришло, — сказало Облачко и стало как-то собираться, поджиматься. Тут Валька совершенно ясно увидел, что оно похоже на молодого барашка — светлого и кудрявого. — Зачем ты меня звал». «Я, я… я совсем один, понимаешь, мне грустно». «Грустно?.. Это как?..»

«Ну… это, когда плохо… только ты не плач». «Я не плачу. Я поливаю землю».

«Давай поиграем». — Предложил Валька. «Нас никогда не зовут играть… только — когда надо поливать землю, — сказало Облачко, — я принесло маленький дождик, потому что еще маленькое… но мне пора возвращаться».

«Подожди! Не улетай! Я научу тебя играть, побудь со мной». — Стал упрашивать Валька.

«А играть — это не больно». — Спросило облачко. «Ты никогда не играл?.. Играло». — Поправился Валька. «Нет, сказало облачко. Я только три дня, как родилось». «Играть — это весело». — Закричал Валька и повернулся на одной пятке — ведь он ходил босиком. И тогда облачко, как-то неловко касавшееся земли и снова чуть подлетевшее вверх, совсем опустилось на землю, выставило четыре мохнатых ножки и сказало удивленно: «Ой, как тут твердо». валька смотрел на облако удивленно, даже недоверчиво. Если бы у него было время, он бы, наверное, подумал, что ему это все снится… Но облако стояло перед ним. От легкого ветерка чуть шевелилась его белая пушистая шубка, и Валька вдруг, даже для себя неожиданно, сказал: «Бяша». «Что». — Спросило облачко. Ему было непонятно, что сказал мальчик. «Мы не познакомились еще. Когда встречаются — надо знакомиться! Меня зовут Валька! А тебя».

«Я Облако». — Сказало Облачко. «Нет! — Запротестовал Валька. — Нет. Ты — Бяша». «Ты — маленькая кудрявая овечка — Бяша». — И оба они засмеялись, даже непонятно почему. Просто, так смеются, когда очень хорошо!..

Дождик кончился. Опять светило солнце. И, конечно, только поэтому, а не почему другому, Гав вылез из конуры, Пиня выбрался из-под крыльца, а Варвара вылетела из дупла, в котором всегда пряталась от непогоды. Они, не сговариваясь, все ближе и ближе подвигались к беседовавшим Вальке и Бяше, но ни за что не сознались бы, как им интересно — подумаешь: кто-то пришел, и хозяин уж никакого внимания на них не обращает, а они ведь друзья… Пиня сосредоточенно клевал, Гав так ерзал спиной по земле, задрав кверху лапы, что казалось, сдерет с себя шкуру. А Варвара все никак не могла расстаться о своей ложкой и то брала ее в лапу, то в клюв, когда перескакивала с ветки на ветку.

«Ты тут всегда живешь? Это твое небо». — Спрашивал Бяша. «Это дом». — Отвечал Валька.

«А мой дом — там! Он большой, большой». — Показал на небо Бяша «Мы будем с тобой играть». —