— Есть старший брат с семьей. Живет в Калуге. Все, тихо, ребята.

Кулигин, выйдя из строя, крикнул:

— Друзья! Серегу, нашего товарища, не забудем никогда! Стоящий в начале строя Петраков повернулся к корме:

— В честь погибшего смертью храбрых прапорщика Сергея Ивановича Листратова военно-морской флаг России приспустить!

— Есть в честь погибшего смертью храбрых прапорщика Сергея Ивановича Листратова военно-морской флаг России приспустить! — стоящий у флагштока старшина приспустил флаг до середины древка.

Все спецназовцы, подняв автоматы, дали очередь.

По знаку Кулигина два спецназовца подкатили стоящий на платформе ящик к борту. Один из спецназовцев натянул мешок на голову покойника, завязал бечевой.

— Прощай, Сергей! — Кулигин еще раз дал очередь в воздух. — Прощай!

Спецназовцы бросили мешок в море. Строй десантников снова дал очередь из всех автоматов.

— Строй, разойтись! — крикнул стоящий рядом с Петраковым Бегун. Оба строя, рассыпавшись, потянулись к трапам.

Кулигин, подойдя к тем, кто еще стоял в молчании у ящика, сказал:

— Флаг сохраните. Родителям надо будет послать.

Глава 12

Довгань стоял, любуясь бликами дневного света, отражавшегося от сверкающих медных и латунных поверхностей. Погладил гладкую, как зеркало, обшивку на корме яхты. Провел пальцами по всем четырем лопастям винта. Тронул руль. Посмотрел на Аллу и Седова, стоящих рядом со стапелем:

— Не верю сам себе. Как новая.

— Будешь проверять винт? — спросил Седов.

— Конечно, — Довгань поплевал на руки. — Внимательно смотрите, слышите?

— Смотрим, смотрим…

Поднявшись на яхту, Глеб сел за пульт, крикнул:

— Даю газ!

Заработал движок. Лопасти винта превратились в сверкающий прозрачный вихрь. Выключив мотор, посмотрел вниз: — Как?

— По-моему, идеально, — сказал Седов. — Давай я газану, а ты посмотришь.

— Давай.

Они поменялись местами. Включив на несколько секунд двигатель, Седов выглянул из рубки:

— То же самое?

— Ажур.

Спустившись, увидел: Глеб подставил ему ладонь; ударив по кончику ладони, подставил свою. Обменявшись с Седовым традиционным жестом, Довгань посмотрел на Аллу:

— Ты-то чего не радуешься?

— А чего мне радоваться? Мы больше недели торчим на каком-то крейсере, будем торчать еще примерно столько же. Большая радость.

— Но это ж не навсегда.

— Понимаю, что не навсегда. Но мне здесь не нравится.

— Почему?

— Ты еще спрашиваешь почему… Кругом железо. Из людей вижу одного Петракова и его Лену. Спустить на воду яхту не можем. В чем радость? — Алла села на ящик. Сев рядом, Глеб обнял ее за плечи:

— Алена, радость в том, что яхта в полном порядке. Разве этого мало?

— Ну… разве что.

— Теоретически мы можем спустить ее на воду хоть сейчас.

— Теоретически меня не устраивает. — Улыбнулась: — Ладно. Не обращайте на меня внимания. Я потерплю.

— Вот и молодец. Завтра заход в Джибути.

— Я понятия не имею, что это такое.

— Потрясающий южный город.

— Представляю себе этот потрясающий южный город. Ты там был?

— Нет.

— Глеб… Ты большой трепач. — Встав, поднялась на яхту. Зайдя ненадолго в каюту, вышла в белом бикини. Взяв шезлонг и книгу, спустилась.