Доктор Ланселиус деликатно прихлебывал свой кофе.

— Разумеется, — осторожно начал он, — деятельность подобного рода не может остаться незамеченной. Но, я надеюсь, вы хорошо понимаете, что между моим народом и жителями Севера сложились надежные добрососедские отношения, и мне будет довольно сложно объяснить им правомерность какого бы то ни было вмешательства в их внутренние дела.

Фардер Корам согласно кивнул головой. Он все понял.

— Предположим. Но ведь интересующие меня сведения вполне могут быть получены из какого-то другого источника. Именно потому я вновь возвращаюсь к своей первой просьбе: помогите мне разыскать ведунью, о которой я вам рассказывал.

Теперь уже пришел черед доктора Ланселиуса кивать головой в знак того, что он обо всем догадался. Лира с почтительной робостью следила за этими малопонятными умолчаниями. Главное сейчас заключалось не в словах, оно зрело где-то намного глубже. Девочка догадалась, что консул принял какое-то решение.

— Ну что ж, — твердо произнес он, — в этом вы абсолютно правы. Как вы уже, вероятно, догадались, Фардер Корам, мы здесь о вас изрядно наслышаны. Серафина Пеккала, которую вы разыскиваете, — королева ведовского клана, живущего по берегам озера Энара. Что же до вашего второго вопроса, то вы, разумеется, понимаете, что интересующие вас сведения вы получили не от меня.

— Конечно.

— Так вот. В Тролльзунде действительно существует представительство некой организации, именующей себя Компанией по исследованию и развитию Севера. По легенде, они якобы ищут тут какие-то полезные ископаемые, но на самом же деле напрямую подчиняются находящемуся в Лондоне Министерству Единых Решений по Делам Посвященных. Насколько мне известно, они действительно ввозят сюда детей, но открыто об этом никто не говорит. Во всяком случае, правительству Норвегии официально об этом ничего не известно, так что в этом городе дети долго не задерживаются. Их везут в глубь материка.

— Куда именно? Вы не знаете, куда именно?

— Если бы я знал, Фардер Корам, я бы непременно сказал вам.

— Тогда, может быть, вам известно, что же с ними там делают?

Впервые за все время разговора доктор Ланселиус в упор посмотрел на Лиру. Она с достоинством смерила его взглядом. Маленькая изумрудно-зеленая змейка-альм отделилась от воротничка крахмальной рубашки и, подрагивая трепещущим язычком, что-то быстро шепнула консулу на ухо.

— Мне приходилось слышать выражение “процесс Майштадта”. Я думаю, это имеет какое-то отношение к тому, что они делают с детьми. Кроме того, там еще фигурировало слово “рассечение”. Сожалею, но точнее я сказать не могу.

— А сейчас в городе есть дети? — быстро спросил Фардер Корам. Все это время он легонько перебирал пальцами мех своей кошки-альма. Софона, напружинившись, сидела у него на коленях. Лира вдруг заметила, что она перестала мурлыкать.

— Вряд ли, — с сомнением ответил доктор Ланселиус. — Где-то неделю назад они привезли в Тролльзунд человек двенадцать детей, но через четыре дня, то есть позавчера, их уже вывезли из города.

— Ага. То есть их вывезли совсем недавно. Значит, у нас есть надежда. А на чем их вывезли, вы не подскажете, доктор Ланселиус?

— На нартах.

— И вы даже приблизительно не знаете, куда именно?

— Сожалею, но это не входит в сферу наших непосредственных интересов.

— Безусловно. Благодарю вас, доктор Ланселиус, за то, что вы откровенно ответили мне на все мои вопросы. Позвольте задать еще один, последний. А что бы вы на моем месте спросили у консула лапландских ведуний?

Лира увидела, что на лице толстяка консула впервые промелькнула тень улыбки.

— Я бы спросил его, каким образом я мог бы заручиться поддержкой панцирного медведя.

Лира рывком выпрямилась в своем кресле и почувствовала, как бешено колотится сердце Пантелеймона прямо у нее под пальцами.

— Насколько мне известно, все панцирные медведи состоят на службе у Министерства Единых Решений, — недоуменно поднял брови Фардер Корам. — Ну, я имею в виду эту Компанию по исследованию и развитию Севера, или как они там себя именуют.

— Значит, есть один, который не состоит. Если вы захотите его разыскать, попробуйте сходить в санный парк. Это вниз по улице Ланглокюр, до самого конца. Он там работает, причем, насколько мне известно, только за стол и кров. Однако, зная его норов и тот ужас, который он внушает ездовым собакам, я боюсь, что работать там ему осталось недолго.

— А как он оказался в Тролльзунде? Он что, перебежчик?

— В какой-то мере, — уклончиво ответил Консул. — Его зовут Йорек Бьернисон. Вы меня спросили, какой вопрос я бы сам задал консулу лапландских ведуний, и я вам ответил. Так вот, я повторяю, что на вашем месте я бы любой ценой попытался поставить себе на службу панцирного медведя, даже если бы мне пришлось за ним изрядно побегать.

Лира перебирала ногами от нетерпения, но старый Фардер Корам не спешил, поскольку хорошо знал дипломатические тонкости подобных переговоров. Он взял с тарелочки еще один кусочек медового кекса и неторопливо отправил его в рот. Воспользовавшись паузой, доктор Ланселиус любезно обратился к девочке:

— Насколько мне известно, вы являетесь обладательницей веритометра…

Лира подняла на него изумленный взгляд. Откуда он знает?

— Да, — пробормотала она, но, почувствовав поддержку Пантелеймона, который легонько куснул ее за палец, продолжала уже смелее. — Я могу вам его показать, если вы, конечно, хотите.

— Я очень хочу этого, милая барышня.

Лира заерзала на стуле и вытащила из висевшего у нее на животе клеенчатого мешочка черный бархатный сверток, который неловко протянула консулу. Доктор Ланселиус осторожно развернул ткань. На лице его появилось выражение благоговейного восторга. Так смотрит ученый на редчайшую инканабулу.

— Какая тонкая работа! — восхищенно произнес он. — Мне доводилось держать в руках один экземпляр, но он, конечно, был куда примитивнее. А книга символов у вас, конечно, тоже есть?

— Да нет у меня никакой… — начала было Лира, но Фардер Корам перебил ее на полуслове.

— К нашему великому сожалению, у Лиры есть только веритометр. И никакой возможности прочитать значения символов. Мы не знаем, что за ними стоит. Так что этот прибор для нас загадка, вроде китайской Книги судеб или тех клякс, знаете, по которым гадальщики-индусы прозревают будущее. Насколько мне известно, один экземпляр книги символов находится в Аббатстве Святого Иоанна в Гейдельберге, но это далеко.

Девочка поняла хитрость старика. Фардер Корам не хотел, чтобы доктор Ланселиус узнал правду. Но от зорких глаз Лиры не ускользнуло то, как бешено вдруг задвигался хвост альма-змейки. Нет, притворяться бессмысленно. Консул все знает.

— Вообще-то я, конечно, могу по нему читать, — нерешительно начала она, обращаясь не то к доктору Ланселиусу, не то к Фардеру Кораму. Консул ободряюще улыбнулся девочке:

— Вот и умница. А кстати, как этот прибор оказался у вас?

— Мне его дали.

— А кто, смею спросить?

— Магистр колледжа Вод Иорданских. Доктор Ланселиус, а вы, случайно, не знаете, кто их изготовил, эти веритометры?

— Их, как вы изволили выразиться, изготовил один ученый-астролог из Праги, который, вероятно, занимался изучением взаимовлияния планет. Вот он и задался целью сконструировать измерительный прибор, реагирующий на влияние, скажем, Марса или Венеры, ну, вроде как стрелка компаса, только компас всегда показывает на Север, а веритометр — нет. Цели своей ему достичь не удалось, но изобретенный им механизм явно реагировал на какое-то воздействие, однако источник этого воздействия был