сейчас ее сердце. Лира чувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Весь мир переворачивался. Значит, если Серебристая Пыль несет добро, то от нее не надо прятаться! Наоборот, надо стремиться к ней навстречу, надо звать ее, холить, лелеять… Ну конечно!

— Пан, нам тоже нужно… Нам нужно найти этот источник!

Наконец-то Пан услышал то, что хотел.

— Правильно, — подхватил он. — Мы должны опередить лорда Азриела, и тогда…

Они вдруг посмотрели друг на друга, потому что впервые осознали, на что замахнулись. Лира подняла глаза к пламенеющему небу. Она же такая маленькая, оба они настолько жалки по сравнению с мощью и величием вселенной, их знания так ничтожны рядом с приоткрывшимися сокровенными тайнами бытия.

— Вот увидишь, — шепнул ей Пан, — у нас получится. Ведь мы же смогли пройти весь этот путь. Значит, сможем и это тоже.

— Но ведь мы там будем совсем одни. И никто, никто не сможет помочь нам: ни Йорек, ни Фардер Корам, ни Ли Скорсби, ни Серафина Пеккала. Там никого не будет!

— Там будем мы. И мы никогда, слышишь, никогда не будем одни, как…

Он замолчал, но Лира знала, что он хотел сказать: как несчастный Тони Макариос, как осиротевшие альмы в Больвангаре. Мы не одни, потому что мы все еще есть друг у друга, мы все еще одно целое.

— И у нас есть веритометр, — добавила девочка.

Значит, пора. Нужно идти туда, наверх. Нужно искать Серебристую Пыль, а когда найдем — сообразим, что делать дальше.

Мертвая рука Роджера все еще была в ее руке. Лира бережно отпустила ее.

— Мы сможем, — тихонько сказала девочка.

Она повернулась лицом к солнечному свету. Там, позади, оставались боль, смерть и страх. Впереди их ждали опасности, сомнения, страшные, непостижимые тайны. Но они были вместе.

Лира и ее альм оставляли мир, в котором родились. Они посмотрели на солнце и шагнули в небо.