Над белостенною Меккою — гибкой планеты хвост,Дух песков накалённых и острых могучих звёзд.Звёзды вонзают в душу тысячи звонких жалБлагоговейный трепет сердце пророка сжал.Слышится ближе, ближе шум непомерных крыл:Конь с человеческим ликом россыпи неба скрыл;Грива – белыми волнами, сам он – словно туман; Имя коню – Молния, эль-Бохран.Мчит пророка на север десятикрылый гонец,Хлещет сирийский ветер, душит, и наконец,Весь запылён пустынею, сполохами палим,Сходит ночной наездник в спящий Иерусалим.В уединённом храме ждут Моисей и Христос,Вместе молятся трое до предрассветных рос.И в выси, откуда Солнце чуть видимо, как роса,Конь ездока возносит на Первые Небеса.Иерархи?и гигантские ширятся впереди:Между очами ангела – тысяча дней пути…Но на последнее Небо глагол непреклонный звал:Скрывают лицо Аллаха семьдесят покрывал,И за покрывалами – голос, как ста водопадов шум,Как опоясанный громом и молниями самум:– Восстань и гряди, избранник, вдоль всех городов и стран,Провозглашай народам Мой истинный Аль-Коран! — Головокруженье… омут… отпрянувшие Небеса,Звёзды, летящие вверх… Гаснущие голоса…Толща холодных туч… Старый кирпич стен…Ещё не остывшее ложе и плоти свинцовый плен.По-прежнему бдит над Меккой белой кометы хвост,Дух песков остывающих и острых могучих звёзд.
1933
Бар-Иегуда Пражский
Ветер свищет и гуляет сквозь чердак.На гвозде чернеет тощий лапсердак.Жизнь – как гноище. Остру?пела душа,Скрипка сломана и сын похоронён…Каждый вечер, возвращаясь без гроша,Я, как Иов прокажённый, заклеймён.Даже дети сквозь кухонный гам и чад«Вон, явился Богом проклятый!» – кричат.И за милостыней рынком семеня,Гневом Вышнего терзаем и травим,Я кусаю руку, бьющую меня,Как бичуемый пророком Мицраим.А в колодце полутёмного двора —Драки, крики, перебранка до утра.Разверну ли со смирением Талмуд —Мудрость пра?отцев строга и холодна:Точно факелоносители идутС чёрным пламенем святые письмена.И тогда я тайну тайн, врата ворот,Разворачиваю книгу Сефирот.К зыби символов в двоящемся стихеПриникаю, как к целебному ключу,Имя Господа миров – Йод – хэ – вов – хэ —Онемевшими устами лепечу.Так сегодня я забылся, и во сне,Вот, виденье громовое было мне.Видел я одновременно все края,Всё, что было и что будет впереди…Синим сводом распростёрт над миром Я,Солнце белое горит в моей груди.Мириады светоносных моих рукПростираются в волнующийся круг,Свет и жар – неистощимые дары —Мечет сердце, как бушующий костёр,И, рождаясь, многоцветные мирыУлетают в раздвигаемый простор…Я проснулся, полумёртвый. Тьма везде.Лапсердак висит, как тряпка, на гвозде.
1935
* * *
Мне радостно обнять чеканкой строк, Как влагу жизни – кубком пира,Е д и н с т в о ц е л и, м н о ж е с т в о д о р о г В живом многообразье мира.И я люблю – в передрассветный миг Чистейшую, простую негу:Поднять глаза от этих мудрых книг К горящему звезда?ми небу.Как радостно вот эту весть вдохнуть — Что по мерцающему сводуНеповторимый уготован путь Звезде, – цветку, – душе, – народу.
1935
Янтари
М. Г.
1
Усни, – ты устала… Гроза отгремела,Отпраздновал ливень ночную весну…Счастливому сердцу, счастливому телуПора отойти к беспечальному сну.Светает… Свежеет… И рокот трамвайныйУже долетел с городских площадей.Усни, – я мечтаю над нашею тайной —Прекрасною тайной цветов и детей.И кажется: никнет бесшумная хвоя, —Листва ли коснулась ресниц на весу?Быть может, блаженные Дафнис и ХлояДремали вот так в первозданном лесу.Как будто сомкнулись прохладные воды,Баюкая нас в колыбелях земли,Скользящие тени с прозрачного сводаПоют, что над нами плывут корабли.Плывут, уплывают… А сумрак всё ниже, —Прощальную сказку шепчу кораблю…Не думай: я здесь, я с тобою… Усни же,Как я над рукой твоей милой дремлю.
2
В жгучий год, когда сбирает родинаПлод кровавый с поля битв, когдаШагом бранным входят дети ОдинаВ наши дрогнувшие города;В дни, когда над каждым кровом временнымВой сирен бушует круговойИ сам воздух жизни обесцененнойЕдко сух, как дым пороховой — В этот год само дыханье гибелиПородило память дней былых,Давних дней, что в камне сердца выбилиЗолотой, ещё не петый стих.Как чудесно, странно и негаданноЭтот стих рождался – о тебе,Без раздумий, без молитв, без ладана, —Просто – кубок в золотой резьбе.И прошла опять, как в сонном празднике,Череда необратимых дней, —Наше солнце, наши виноградники,Пена бухт и влажный мох камней.Может быть, таким лучом отмеченоНаше сердце было только разИ непоправимо искалеченыБудем мы железной битвой рас.Пусть же здесь хранится в звонком золотеЭтот мёд, янтарный и густой, —Наша радость, наша кровь и молодость —Дней былых сияющий настой.
3
Воздушным, играющим гениемТо лето сошло на столицу.Загаром упала на лицаГорячая тень от крыла, —Весь день своенравным скольжениемБездумно она осенялаНастурции, скверы, вокзалы,Строительства и купола.И на тротуар ослепительныйИз комнаты мягко-дремотнойУверенный и беззаботныйВ полдневную синь выходя,В крови уносил я медлительный,Спадающий отзвук желанья,Да тайное воспоминаньеО плеске ночного дождя.А полдень – плакатами, скрипами,Звонками справлял новоселье,Роняя лучистое зельеНа крыши и в каждый квартал;Под пыльно-тенистыми липамиОн улицею стоголосойСо щедрым радушьем колоссаНа пиршество шумное