храню          Несказанному договору.Неясны до конца для нас ни одномуНи устье, ни исток божественного чувства,И лишь нечаянно блик озаряет тьму          Сквозь узкое окно искусства.Да изредка в ночи пустынная тоскаРоясь, заискрится в твоем прекрасном взоре, —Печаль старинных царств, под золотом песка          Уснувших в непробудном море.Тогда смущенье нас и трепет обоймёт,Мы разнимаем взор, молчим, страшась ответа,Как будто невзначай мы приоткрыли вход          В алтарь, где спит ковчег завета.Одна и та же мысль пронзит обоих нас,И жизнь замедлит шаг – нежнее, чутче, строже,И мы становимся друг другу в этот час          Ещё дороже.

<1923— 1933>

Древняя память

* * *

Когда былых миров оранжевые зориЗаронят узкий луч на небеса стиха,Я вижу – где? когда? – на ровном плоскогорьиМоря лилового, как плащ старинный, мха.Два солнца пристальных сменялось надо мною,И ни одно из них затмиться не могло:Как ласка матери сияло голубое,Ярко-оранжевое – ранило и жгло.Когда лазурный шар, грустя прощальной славой,Сходил на мягкий шёлк лилового плаща —Пронзительный восход, кровавый, рыжий, ржавый,Я ждал в смятении, молясь и трепеща.Тот мир угас давно – бесплодный, странный,          голый…Кругом – Земля в цвету, но и в земной глушиНе гаснут до сих пор два древних ореолаНепримиримых солнц на небесах души.

1935

Язык любви

Язык любви из мягких звуков соткан:За нежным «эль» задумчивое «эм»;Он ласково качается, как лодка,То говорлив, то робко полунем.Последыши могучих поколений,Мы помним ли, что был другой язык?Его ковал первонародный генийТяжёлых царств, героев и владык.Он рокотал, как медь на поле бранном,Как гул квадриг, несущихся в карьер;В нём твёрдость «дэ» сменялась «гэ» гортанным,С суровым «у» чередовалось «эр».Рождалась страсть не голубым угаром,Не шёпотом полураскрытых губ.Она сходила громовым ударом,Как молния в широколистный дуб.Столкнув двоих, горячих, темнокудрых,Кипела вширь – разлив без берегов,Не требуя благословенья мудрых,Не спрашивая милости богов.Молву жрецов, обычай рода, славу,Суд человеческий, закон, позор,Она сметала на пути, как лава,Низринувшаяся по кручам гор.Теперь язык из нежных звуков соткан.В нём тишина и гладкая лазурь,И плавно он качается, как лодка,Давно забыв свободу древних бурь.

1935

* * *

Ослепительным ветром маяПробуждённый, зашумел стан:Мы сходили от ГималаяНа волнующийся Индостан.С этих дней началось новое, —Жизнь, тебя ли познал я там?Как ребёнка первое словоТы прильнула к моим устам.Всё цвело, – джунгли редели,И над сизым морем холмовГонги вражьих племён гуделиВ розоватой мгле городов.Но я умер. Я менял лики,Дни быванья, а не бытиё,И, как севера снег тихий,Побледнело лицо моё.Шли столетья. В тумане сиромЯ рождался и отцветалНа безмолвных снегах России,На финляндском граните скал.Только родины первоначальнойОблик в сердце не выжечь мнеЗдесь, под дней перезвон печальный,В этой сумеречной стране.

1931

Из дневника

…И вот упало вновь на милую тетрадьОт лампы голубой бесстрастное сиянье…Ты, ночь бессонная! На что мне променять          Твоё томленье и очарованье? Один опять. В шкафах – нагроможденье книг,Спокойных, как мудрец, как узурпатор, гордых:Короны древних царств роняли луч на них,И дышит ритм морей в их сумрачных аккордах.Но из широких чаш ещё струится вверхПоблёкший аромат былых тысячелетий,Как старое вино перебродивших вер,Когда-то полных сил и радостных, как зори.Мемфис, Микены, Ур, Альгамбра, Вавилон —Гармония времён в их бронзе мне звучала,Томленье терпкое мой дух влекло, вело,По стёртым плитам их – к небесному причалу.Сегодняшнюю ночь иной стране отдам —Востоку дерзкому, возлюбленной отчизне,Уйду на Ганг – по мудрым городам,В истоках дней искать истоков жизни.…И в смутный сон, где веют вайи,Мечтой я властно погружён…Над сонным сердцем, в пальцах Майи,Жужжит веретено времён.На месте гор – желтеют мели…И в дней обратных чередуЯ вспять от гроба к колыбелиПрозревшим странником бреду.И вновь я застаю цветеньеДавно отцветших лепестков,Благоухание веков —Неизъяснимое волненье, —Смертей, рождений лабиринт,Моря, равнины и отроги…И на восток, за жёлтый Инд,Ложится пыль моей дороги.

1934

Миларайба

Позади – горы, белый шёлк снега,А внизу – пажить и луг зелёный.Там, внизу, – селенье:Там идет стадо,Пастухи смеются,Мычат яки,И с одной чаши – к другой чашеПерепархивают по цветам пчёлы.– Голоса Времени, – друзья сердца!Это – лишь узоры, пёстрый шёлк Майи,Это – только тени моего сознанья,Погружённого, навсегда слитно,В Вечно-Сущее,В глубину света…– Голоса Времени, – плеск ручьёв жизни!Зацвела Юность,Как бутон мовы.Я ушёл рано с белых гор Дзанга,Я скитался долго по шумному миру,Предаваясь страстям и бурям.В городах – пели, трудились люди,И купец в дороге понукал мулов…– Голоса Времени! Игра Майи! И в обитель скорбных я ушел, плача:Бодисатв молил я, заклинал духов,Духов злых и добрых,Что в лесах и в реках,И в порывах ветра снуют шумно…И постиг ум мой:Нет врагов у сердца,Чей исток в небе, в Истинно- Сущем…– Голоса Времени, – голоса братьев!И теперь – толькоДушистый ветерКолыхает ветви над моей пещерой,Да летят птицы,Идут люди,Прибегают волки вести беседуО путях спасенья, о смысле жизни…– Голоса Времени! Друзья сердца!

1935

Голоса веков

Палестинская мелодия

Гладит предутренний ветер вечно-священные           камни.Над Галилеею грустной руки воздел муэдзин.Лижет бесшумное время прах Вифлеема          и Канны,И с минаретов вечерних слышно: Алла-иль- Алла.Розовым встанут миражем храмы и рощи          Дамаска,Жены под светлой чадрою нижут сапфир и опал.Лишь набегающий ветер, волн благосклонная           ласка…Смолкли призывные трубы Ангела, Льва          и Орла.Но, как и прежде, задумчивы те же рыбацкие           мрежи,Дремлют гроба крестоносцев, миррой и кедром           дыша,И разноликие толпы молятся снова и снова,К плитам Господнего Гроба с моря и
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату